Три весенние нимфы спускаются со щебетом на первый этаж и навсегда исчезают из жизни Тани. Она провожает их прощальным взглядом, рисуя в голове тот идеальный мир, где они смогли бы стать настоящими подругами. Увы, между ними в реальности столько условных преград. Обычно старшее поколение винят в ханжестве, но Крапивина считает наоборот: настоящих лицемеров и снобов нужно искать среди подростков. Крутой, клевый, понтовый – эти титулы заслужить не легче, чем звание рыцаря.
В памяти снова возникает лицо Светланы. Она выходит из безбрежного океана бессознательного, забытых воспоминаний и подавленных эмоций, словно Боттичелливская Венера. Трио нимф встречает ее на берегу и подносят ей первое одеяние. Крапивина зажмуривается, призывая на богиню-самозванку и ее сподручных всемирный потоп, и идет дальше.
Вот стеллажи с зарубежной литературой двадцатого века. Таня шагает вдоль батальонов «Мартина Идена» и «Великого Гэтсби». Их издают в таком количестве и в стольких сериях, что, кажется, эти романы нужны российским читателям как хлеб и вода. Крапивина на мгновение представила томик Фицджеральда на противне в окружении румяной деревенской семьи. Налетай, пальчики оближешь! Исигуро и Маркес не отстают. Таня вынимает одну из книжек наугад и читает название «Воспоминания моих несчастных шлюшек». Нет, не за этим она пришла сюда и не на это собирается потратить свои карманные деньги. Таня следует дальше.
А вот и книги, к созданию которых приложил свою руку ее опекун. Черно-серые обложки кричат о том, что они не для всех, а знак «18+» работает как яркий окрас на крыльях бабочек: не ешь – отравишься. Но так и тянет попробовать, испытать свой мозг и желудок. На полке вровень с лицом Тани покоится несколько знакомых книг Нила Яслова: «Девушка, стоящая вверх ногами» и «Фаршированная голубка». Таня читала и другие его шедевры: «Ромео и Леди Макбет», «Девушки: пернатые, парнокопытные и пресмыкающиеся». Благо, они были совсем коротенькие, написанные будто между делом, составленные из начирканного на бумажных салфетках, листках отрывного календаря, шоколадных обертках.
Подросткам, детям читать книги Нила Яслова не полагается, но именно в их кругу его творчество вызывает наибольший интерес. Крапивина вздыхает про себя: сколько бы книг, фильмов, видеоигр не нашло бы своих поклонников, если бы возрастной рейтинг всегда соблюдался. Перестрелки, обнаженная натура, грубая брань – детские игрушки. Стали бы подобным интересоваться люди старше восемнадцати? Таня представила своего опекуна с книжкой Нила в руках. Выглядит комично и противоестественно, словно коллаж. Нет, Владимир только печатает Яслова и его подражателей. Сам же Широков читает для удовольствия отвергнутые им же самим рукописи или вообще ничего не читает, довольствуясь мыслями в своей голове.
Таня снимает с полки знакомую «Девушку, стоящую вверх ногами». Провокационная обложка отражает содержание. Крапивина быстро перелистывает книгу, всюду глазами натыкаясь на подробности личной и интимной жизни этой самой девушки. Интересно, эта героиня – представление Нила о девушках в принципе или она списана с реального человека? Может быть, это замаскированная Светлана или сам автор, создавший свое женское альтер эго? Вряд ли это Светлана, ее не касается никакая грязь – видно сразу. Лучи ее уверенности и красоты обеззараживают любые скабрезные шутки, есть для них основание или нет. Почему бы действительно Нилу не написать о своей настоящей любви, о своей супруге? Например, о том, как берет у нее взаймы деньги. Но Таня сомневается в том, что кто-то захочет читать такую «правду».
