– Чего ты хотела добиться, когда залезала в тачку?
– Тебе показать, что я хотела сделать? И тогда ты отпустишь меня?
– Клянусь. Открою дверь и отпущу. – Я поднимаю руку к сердцу, искренне намереваясь сделать это. Наверное…
Девушка смотрит на меня, а затем тянется к бардачку и роется в нем. Она достает смятые купюры, которые завалялись среди прочего хлама, машет ими перед моим лицом, а потом бросает на мои ноги.
– Ты хотела обнести мою тачку?
– Да, – подтверждает она кивком головы.
– Зачем? – Я непонимающе смотрю на нее, чувствуя что-то странное в данном утверждении.
– Нужны деньги.
– Как ты поняла, что машина открыта и здесь имеются деньги?
– Ты себя и машину свою видел? – риторически спрашивает она и тут же продолжает: – Просто решила проверить. Я удачливая.
– Судя по тому, что я сейчас сижу за рулем, не очень-то ты и удачливая, – усмехаюсь я, понимая, что на этом приключения не закончатся. – Ну что ж, поехали. – Я выжимаю газ, выезжая на проезжую часть.
– Ты сказал, что отпустишь меня, так какого хрена ты…
– Чтобы ты успела обнести еще чью-то тачку? Ну уж нет.
– Будто бы вы сильно обеднели, лишившись ста долларов…
– Адрес? – решаю проигнорировать ее выпад.
– Я не знаю.
– Ты не знаешь, где твой дом? – интересуюсь я, слегка подавившись собственным смешком.
– Детройт, – говорит она, и я своей щекой чувствую обжигающий кожу взгляд. – Подбросишь?
– У тебя отличное чувство юмора, – отмечаю я, продолжая испытывать к ее лжи легкое равнодушие.
– Останови машину, – просит она.
– Что? Я тебя не слышу, – говорю я, включая музыку и делая громкость на максимум.
– Уши почисть, придурок, – произносит она все тем же отчетливо слышным тоном.
Затем она пододвигается к моему уху и кричит так, что ее голос еще очень долго будет звучать в моей голове и бить высокими частотами по вискам:
– ОСТАНОВИ ГРЕБАНУЮ ТАЧКУ!
– Мы еще не приехали. Подожди немного, – кричу в ответ, продолжая слышать эхо ее просьбы и не отрывая взгляда от дороги.
Всю дорогу, то есть пять минут, до полицейского участка между нами происходит перепалка из трех слов: два ее «останови машину» и одно мое «нет».
Я наконец-то выполняю ее отчаянную просьбу и останавливаю движение практически у самого входа в отделение полиции, а затем перевожу на нее взгляд в надежде прочитать на ее лице хоть крошечный намек на панику, но все, что там четко вырисовывается – жесточайшее равнодушие ко всему.
– Погнали, детка. – Я отстегиваю ремень безопасности и тянусь к дверной ручке со своей стороны. Но она, видимо, решает переключить рычаг в своей рыжей башке на какую-то неизвестную мне волну.
Незнакомка, с которой я успел уже дважды попасть в странные ситуации, изгибает уголок губы в подозрительной ухмылке, придавая своей внешности максимум провокационных ноток, которые мне совсем не импонируют. Затем ее пальцы тянутся к нижнему краю черной кофты и рвут ткань по шву вместе с моей попыткой понять происходящее.
– Ты… – сосредоточенно смотря на ее лицо, я выставляю палец в ее сторону, а затем продолжаю: – ты только что порвала свою одежду?
– Звание «очевидный болван» абсолютно заслуженно тобой, – едко цедит она и, потянув край молочного топа к своему рту, прикусывает его, продолжая превращать свои шмотки в лохмотья.
Если до этой минуты я хотел просто избавить себя от рыжей проблемы, то сейчас – хочу посмотреть до конца спектакль, который она искусно разыгрывает передо мной.
