Под псевдонимом «Мимоза» - страница 21

По приглашению Казимиры – восходящей звезды литовской «демократии» – Антонов прибыл на международный симпозиум в Вильнюс в сопровождении профессора Ивлевой и переводчицы Али Маевской. Так Маша и Алевтина впервые оказались рядом – в одном гостиничном номере. А вечером Игорь Иванович, столь нелюбимый Мимозой начальник, пригласил молодых сотрудниц поужинать с ним в ресторане «Неринга». Им пришлось согласиться, ведь отказ, чего доброго, мог повлечь за собой лишние неприятности…

По Институту ходили всевозможные слухи о личной жизни этого бонвивана. Будто женат был на актрисе, сбежавшей от него к знаменитому барду, потом – на художнице, оказавшейся лесбиянкой…

Теперь же, слегка отдалившись от богемы, он слыл завидным холостяком, и ничуть не стесняясь, пользовался напропалую сим привлекательным статусом, обещая очередной молоденькой жертве жениться на ней. И от девиц у него не было отбоя…

Ощущая на себе пронзительные взгляды Антонова, Мимоза быстро поняла, что из этих ресторанных посиделок ничего доброго не выйдет. И действительно, член-корреспондент так напился, что не мог встать из-за стола. И Маше с Алей пришлось просить литовских коллег о помощи. Те весьма охотно дотащили московскую знаменитость до гостиницы, деликатно распрощались, и тогда настал для девушек жуткий момент: Игорь неожиданно стал упираться, не желая заходить в свой номер. И бессвязно бормотал:

– Не пойду один ни за что! Холодно у меня… в постели снег, девицы, я к вам хочууу!

Не долго думая, Мимоза сообразила, весело воскликнув:

– А мы сами к вам пойдем, согласны, Игорь Иваныч? Мы с товарищем Маевской вас согреем!

– Вы?! Ме-няя… гм… согреете? Ха-ха, ну девки, вы даете! Так пошли же скорей! – и член-корреспондент щелкнул замком, вкатившись в комнату. Маша и Аля бойко вошли за ним вслед. А он, упав на диван, начал срывать галстук с шеи и попытался стянуть с себя свой элегантный пиджак. В тот же миг Мими прошептала:

– Вы так устали, Игорек, отдохните минутку, мы сейчас.

И Антонов не успел опомниться, как был покинут девушками, громко захлопнувшими за собой дверь его «люкса».

– Ой, Мария Силантьевна, что ж теперь будет?! – спросила в смятении Аля.

– А ничего не будет. Вот увидите, – успокоила ее Мими.

В тот же вечер Алевтина неожиданно призналась Маше, что давно хотела рассказать ей о последнем своем разговоре с директором института – Игнатом Трояновым. Алевтина была его референтом-переводчиком и не только: с академиком Трояновым ее связывали особые отношения, о чем в те времена непрестанно шептались в институтских кулуарах.

Аля говорила на трех языках свободно и сопровождала директора во всех его загранкомандировках. Она была настолько притягательной, что вряд ли кто на месте Игната Петровича, даже самый последний «сухарь», смог бы устоять перед ее недюжинным обаянием. И в первый же вечер их совместной поездки Алевтина отдалась Троянову самозабвенно. А он – он был счастлив! Насколько может быть счастлив пятидесятилетний мужик, ослепленный страстью.

Алевтина и раньше вызывала сильные чувства у многих мужчин. Да и сама воспламенялась мгновенно против собственной воли, если кто-либо нравился ей. Какая-то особая, незащищенная женственность Алевтины нередко повергала ее во власть бурных эмоций. Однако увлекалась сама все же ненадолго. Скорее всего потому, что несмотря на свои 29 лет, продолжала мечтать о принце. Таковым и показался ей Троянов. Она влюбилась в него безоглядно, не задумываясь о том, что он прочно женат. Ее страсть оказалась настолько выше разума, что она не могла сдерживать своего волнения даже во время Ученых советов при взгляде на Игната Петровича.