Вблизи тусклый прямоугольник, к которому топал офицер, оказался плохо заклеенным стеклопакетом панорамных окон во весь рост. Посередине была дверь, обложенная с двух сторон мешками с песком таким образом, что получился коридор, ведущий к дверному проёму.
Толкнув пластиковую дверь, лейтенант зашёл в помещение и зажмурился.
Слабый дневной свет ударил в глаза. Постепенно привыкнув, он огляделся.
Это был стандартный зал таможенной службы. Вполне большой, с турникетами и множеством лавочек по краям у стен. Сами стены украшали большие баннеры с правилами заполнения пограничных документов и деклараций, схемы эвакуации помещений и таблички с эмблемами и гербами Таможенной и Пограничной службы. Все окна были заложены мешками с песком и вдобавок заклеены кусками картона. Внутри было светло, а наружу пробивались только лучи из плохо проклеенных щелей. Светомаскировка. Необходимая на войне вещь. Любой беспилотник или коптер давно бы нашёл скопления людей и техники, которые освещались бы из горящих окон ночных зданий.
А так не получится. Чёрные, кажущиеся безжизненными пустые коробки построек – вот что увидит воздушная разведка.
В помещении, как и везде, где останавливались военнослужащие, было накурено. Дым поднимался от сигарет и скручивался в спирали под потолком, образуя еле заметные кольца вокруг ламп дневного света.
На нескольких раскладушках, расположенных в глубине зала рядами, лежали бойцы. Кто-то спал, кто-то читал книги. Пара человек пила что-то из эмалированных кружек, наблюдая, как в трёх метрах от них шумная компания играет в шахматы. У большинства под головой вместо подушек были рюкзаки или закрученные спальники, в ногах лежали бронежилеты. У каждого под рукой или за спиной висел автомат. Тихо, на грани слышимости играла музыка, какая-то знакомая песня. Кажется, Цой.
– …Одеялом лоскутным на ней
Город в дорожной петле.
А над городом плывут облака,
Закрывая небесный свет.
А над городом жёлтый дым,
Городу две тысячи лет,
Прожитых под светом
Звезды по имени Солнце…
В углу помещения за письменным столом сидел ссутулившийся человек с еле заметными восточными чертами и что-то писал в толстый журнал. На погонах блестели четыре звёздочки, на правом предплечье формы, висела нашивка чёрного цвета с двумя буквами посередине: «В/П» – военная полиция.
Подойдя к капитану, комвзвода, приложил ладонь к виску, поздоровался и спросил:
– Здрав желаю. Мне нужен Узбек, где я могу его найти…
Капитан поднял осунувшееся лицо с мешками под глазами, ответил с хрипотцой в голосе:
– Здоров, коль не шутишь. Ну, я, допустим, Узбек.
Указав на стул, продолжил:
– Садись лейтенант. Ты от колонны БТРов?
Комвзвода закивал и, присев, проговорил:
– Да, так точно, тарищ капитан…
Махнув рукой, Узбек подозвал кого-то со словами:
– Дежурный, чаю сюда, с печеньем, – и, повернув голову, проронил. – Давай без формальностей, лейтенант. Расслабься, ты здесь не при штабе. По струнке ходить не заставляю. Чего хотел?
На столе появилась кружка с дымящимся чаем, тарелочка с печеньем. Боец, что это принёс, козырнул и куда-то заспешил.
Подвинув стакан к лейтенанту, капитан выжидающе молчал.
Песня сменилась. Комвзвода стал медленно потягивать крепкий бурый чай, прислушиваться. Эту группу он не знал:
– …Вам может быть одна из падающих звёзд,
Может быть для вас, прочь от этих слёз,
От жизни над землёй принесёт наш поцелуй домой.
