Под серым небом … войны - страница 13

– Ну, есть такое. Чего хотели?

Комвзвода соскочил на землю и, не обращая внимания на грязные замасленные ладони, пожав руку прапорщику, произнёс:

– Мы – пополнение, четыре машины, на позиции полка. На границе и на инструктаже. Сказали сначала к вам.

Послышался далёкий свистящий звук. Офицер, втянув голову, присел, а технарь, всё так же улыбаясь, даже и не думая пригнуться, отметил:

– Недолёт, не шугайся, лейтенант. Это одиночный, далёкий, причем наш. Арта иногда кидает снаряды в белый свет как в копеечку. Нам тут, кроме «Точки» или другой ракеты от ворожины, бояться нечего. Мы в километрах двадцати в тылу. Загоняй свою тачки вон туда, под деревья. Там тебе скажут, что делать… Объезжайте справа… Будем знакомы? Я – Саня, позывной – «Чужой»… Я скоро подойду до тебя, но будешь искать, по позывному спрашивай. Тебя, кстати, как?

Прозвучал взрыв где-то вдалеке.

Комвзвода кивнул и задумался. Позывной он себе ещё не придумывал. Да и не хотелось ничего вычурного. Покопавшись в памяти, он вспомнил, что на учениях, на четвёртом курсе, ему назначили позывной Филин: слишком умничал на лекциях. Преподаватели над ним решили подшутить. Как сказал начальник кафедры огневой подготовки: «Филин – птица гордая и умная, но иногда дурная. Так что не зазнавайся…».

Лейтенант ответил:

– Филин. Пусть будет Фил…

Чужой, повернувшись, пошёл обратно к донору и через плечо кинул:

– Ну, давай, птица, загоняй свои «коробочки» и побыстрее, нечего здесь маячить на открытой опушке…

Пока они разговаривали, песня проиграла и началась новая:

Махнув рукой, он пошёл пешком выбирать место. БТР на первой передаче очень неторопливо двинулись за ним.

Пока он выбирал места под деревьями, стараясь расположить технику, чтобы её не было видно с воздуха, перебирал в голове всё прошедшее утро.

От границы они доехали все таки быстро, на часах было уже обеденное время. Саму ленточку проскочили за колонной, как и обещал капитан военной полиции – моментально.

По всему пути, вдоль дороги попадалась места боев, с подбитой техникой, стоявшей по обочинам уже не первый год. Во многих местах почерневшая от дождя и туманов, с изъеденными листами брони. Несколько городков и пара блокпостов, вот и все что их небольшой отрядик пересек.

Вокруг витал запах войны, запах сгоревшего масла, жжёной резины, выхлопных газов, металла и пороха. Поля были не убраны, везде зияли воронки и обугленные пеньки от сгоревших лесополос. БТРы, БМП, танки, обожжённые остовы грузовиков и более мелкий транспорт появлялись то одиночно, то небольшими группами. Некоторые уже покрылись толстым слоем ярко-бурой ржавчины, под иными были небольшие кучки иссиня-антрацитовой крошки и пепла, оставшегося от резиновых колёс, попавших под воздействие высоких температур.

Если присмотреться, можно было заметить личные вещи экипажей техники: порванные или обгоревшие рюкзаки, оплавленные спальники, обрывки формы, куски кевлара и гильзы.

На местах боёв было много гильз, они засыпали всё вокруг остовов и проржавелых корпусов. Гильзы всевозможных размеров: большие с ладонь, блекло блестящие на редких лучах осеннего солнца от автоматической пушки-тридцатки, медно-алюминиевые колбочки, поменьше – пулемётные и автоматные, покрытые зелёным лаком, с бороздками и вмятинами от прихвата затвором, совсем незаметные кольца, оставленные после метания гранат. Среди гильз, словно ползущие змеи, валялись чёрные промасленные куски лент под патрон 7.62 и смятые, деформированные пулемётные короба. Разбитые остатки корпусов радиостанций и пробитые пластины бронежилетов. Какие-то обрывки листов и документов. Крови не было видно, кровь смыли осенние дожди. А всё более или менее ценное затрофеили бойцы или утянули редкие в этих краях гражданские.