– Мистер Нот? – оборачиваюсь на свою фамилию и встречаюсь взглядом с высоким худощавым мужчиной в плотном черном пальто до колена. Его лицо по скулы кроется за оттопыренным воротником, а редкие, прилизанные кверху пряди волос уже успел растрепать ветер.
– Мистер Финч, – остаюсь неподвижным.
– Спасибо, что выдернули меня сюда лично, – изо рта сочится сарказм, но мне глубоко плевать, даже если он вылезет из шкуры вон. У меня есть то, ради чего он бы сиганул даже в залив Массачусетс. – Нельзя было обойтись встречей с моим доверенным лицом?
– Нельзя. Условия сделки помните?
– Предельно, – хмыкает он. – Поэтому я и здесь.
– Меньше слов.
– Узнаю замашки О́дина, – в бликах дальних фонарей, показывающих свои макушки над башнями грузовых контейнеров, едва замечаю кроткую улыбку Финча.
– Ближе к делу.
– Последняя часть оговоренной суммы при мне. Предыдущая – отправлена на Ваш счет около трех часов назад. Можете проверить.
– Уже проверил.
– Тогда Вы и О́дин должны были остаться довольны.
– Останемся, когда получим всю сумму.
– Покажите материал.
Вытаскиваю из внутреннего кармана куртки конверт и протягиваю его Финчу. Тот ожидаемо заглядывает в него и вскидывает брови.
– Это все?
– Поверьте, там даже больше, чем Вы ожидали получить.
Улыбка растягивает впалые щеки Финча, и он сует конверт в карман пальто.
– Приятно было иметь с Вами дело, мистер Нот, – он ответно кладет мне в руку пластиковую карту на несколько тысяч долларов.
– Всего доброго, – дергаю уголками губ и тут же возвращаю их в первоначальное положение.
Финч разворачивается и уходит, придерживая края пальто, которые нервно взлетают от порывов студеного ветра, а мне безумно хочется закурить. И как только его силуэт скрывается между рядов жестяных контейнеров, я опираюсь спиной на один из них и зажимаю между зубов сигарету.
Я устал.
Прикрываю глаза и тяну, пока легкие не расширяются до предела. А потом выдыхаю и обретаю долгожданное спокойствие. Ветер усиливается. Волны усерднее крошат пирс. Без десяти минут хлынет зимний ливень, осточертевший до смерти.
Затягиваюсь еще, продавливая фильтр губами, и слышу какой-то странный звук. Настолько странный в этих местах, что приходится открыть глаза. Делаю последнюю затяжку и выбрасываю окурок в лужу.
– Мне кажется или у меня развились галлюцинации? – наставляю ворот куртки и иду на звук, кажется, музыки.
Миную несколько высоких контейнеров, прохожу лабиринт из наваленного металлолома и все отчетливее слышу бренчание струн. И голос. Женский голос, который доносится до меня на порывах завывающего ветра.
– Твою мать, Эзра, ты точно чокнулся. Надеюсь, это не та самая русалка, которая завораживает мужчин при помощи голоса.
Я останавливаюсь за стеной последнего железного контейнера, который отделяет меня от обладательницы чарующего голоса. И я не брежу. И не схожу с ума. Кто-то действительно поет, и сейчас я в этом убежусь.
«Это не усталость. И не злоупотребление алкоголем, Эзра. Однозначно».
Ловлю последние слова незнакомой песни и уверенно выхожу из-за угла, оставаясь в тени высоких контейнеров. Девушка дергается, замечая мой силуэт, и прижимает к груди гитару. С глупостью этой девицы может сравниться только…
– Этого не может быть… – вырывается изо рта, когда ее лицо попадает под свет фонаря. Я машинально делаю шаг вперед и выхожу из тени.
– Ты одержимый, маниакальный психопат, – ее пальцы разжимают гриф гитары, а плечи заметно опускаются в первоначальное расслабленное положение.
