– Спасибо за предложение пообедать, но потом у меня свои планы, поэтому я откажусь, – нагло соврала девушка. Нужно держаться плана и не поддаваться на его уловки.
– Зря, я знаю такие места, с которых открываются фантастические виды на побережье, – он мечтательно улыбнулся.
– Ты правда так любишь здешние места?
– Очень люблю, Юг Франции покорил мое сердце! – он говорил это так искренне, что девушка немного снизила градус своей осторожности.
– Мое тоже! Когда я устаю от серых Московских будней, я прилетаю сюда. Гуляю по городу и наслаждаюсь солнцем, а потом беру экскурсию по Провансу и погружаюсь в мир старой Франции, как в фильмах 50-х. Атмосфера маленьких уютных ресторанчиков, магазинов и узких улочек наполняет меня, здесь я по-настоящему отдыхаю, – Юля говорила это так мечтательно и сладко, отчего напущенная серьезность улетучилась с её нежного лица.
Он с улыбкой смотрел на девушку, замечая каждое движение её ресниц, по которым раньше мог прочесть все, что таилось в этой тонкой душе. Она совсем не изменилась, такая же нежная девочка, только взрослее, прекраснее, притягательнее…
Когда он открыл дверцу машины, Юля усмехнулась:
– Только не говори, что это твой любимый ресторан!
– Именно. А что не так? – он смотрел с недоумением.
– Здесь готовят фантастический Рататуй! – девушка подмигнула ему с хитрой улыбкой. – И у них восхитительное игристое Asti.
Глава 5
Озвучив свой заказ приветливому молодому французу, Юля поспешила первой начать разговор во избежание какой-нибудь неловкой паузы. Ну или пока он не выдал что-либо, способное заставить её щеки запылать всепоглощающим огнем.
– Ну расскажи мне, как сложилась твоя жизнь, какие пути привели тебя во Францию?
– Знаешь такую поговорку: «через тернии к звездам»? Весьма тернистые пути и скользкие дорожки, – в его глазах горел какой-то недобрый огонек, а манера отвечать загадками всегда страшно злила девушку, поэтому она решила съязвить в его же манере:
– Зная твой характер, немудрено, что ты скатился на тернистый путь, – она была очень довольна собой, заметив, как он стиснул зубы. В этот момент накал страстей смог утихомирить появившийся официант с бокалом шампанского и чашкой крепкого кофе для Алекса.
– Конечно, ты безусловно права. У меня же нет всемогущего папули, который бы уберег меня от всех невзгод и напастей.
– Зря ты так, он сложный человек с жестким стержнем, но он очень любит меня. А ты всегда отзывался о нем так, будто это Царь Ирод.
– Я не хочу уменьшать его отцовских заслуг, но я отзываюсь о нем в такой манере только из-за того, что он всегда знает, как другим будет лучше, – всякое подобие улыбки исчезло с его красивого лица, глаза стали темные и холодные, руки невольно сцепились в замок.
Они никогда не ладили. Во времена их юности, отец всегда был против её отношений с этим парнем, которого он грубо называл бесперспективным детдомовцем.
Но когда Алекс заметил, как она опустила глаза и выражение грусти застыло на милом лице, он взял себя в руки. Не для этого он привез их пообедать.
– Мне нравится, как сложилась моя жизнь. После… После нашего расставания я уехал в Питер, – какая-то нетерпимая боль защемила в его сердце после этих слов. Он не мог сказать ей, что это был худший момент в его жизни, худший выбор. Что вспоминать об этом больно, и он целых восемь лет предпочитал не думать о ней и о своем выборе.
