Под солнцем Виргинии - страница 15

–– Иногда хочется, – согласилась Ивонн.

Ивоенн подцепила шнурок пальцами, взяла еще каких-то безделушек, тарелку для Марии Розенфилд и выложила на стол перед продавщицей.

Она постоянно ей улыбалась, пока паковала покупки в пергамент, в пузырчатую пленку и в бумагу, и даже сделала скидку, хотя Ивонн все равно заплатила полную сумму. Однажды она поняла, что чертовски красива, что люди смотрят на нее влюбленно. У нее были большие серо-голубые глаза, яркие чувственные губы с четким контуром и темные густые волосы, которые завивались в крупные, тяжелые локоны, совсем как у матери. Ивонн замечала, как люди смущенно улыбались в ее присутствии, бариста угощали бесплатными напитками, мужчины провожали взглядом, когда она шла по улице. Недавно Ивонн научилась этим пользоваться. Но сейчас был явно не тот случай.

Убрав покупки в рюкзак, Ивонн закрыла за собой дверь и из кондиционируемого помещения снова вышла в летнюю липкую жару.

По брусчатке бегали бездомные кошки, она увязалась за одной из них, ведомая какой-то детской жаждой приключений, и петляла по переулкам, проходила за частные заборы, старалась держаться позади, чтобы не спугнуть кошку, спешащую по кошачьим делам. Ей хотелось поймать ее, запустить ладонь в серую шерстку, погладить и забрать домой. Она бы так и сделала, но у ее матери была аллергия на шерсть.

–– Стой, – шепнула Ив, когда кошка юркнула под калитку. Обнаружив, что калитка не заперта, она толкнул ее и увидела свою новую подругу, она чистила лапы, сидя на крыльце. – Вот ты где, – Ивонн подошла ближе, наклонилась к ней и погладила по загривку, на что та сразу отозвалась громким «мяу».

–– Это частная территория. Не для туристов, – дверь распахнулась, и на ступеньки вышел молодой мужчина. Он говорил на чистом французском.

–– Простите, я случайно забрела сюда: заблудилась, – солгала Ивонн. Она знала эти места так же хорошо, как и любой местный житель.

Парень еще какое-то время смотрел на нее, изучая, а потом улыбнулся. Он был хорош собой: теплые карие глаза, темные тугие кудри и пухлые губы. Он улыбался, и на его щеках проступали ямочки. На левой скуле была родинка, а в ушах – толстые серьги-кольца.

–– Хочешь зайти? – вдруг предложил он. – Меня зовут Фабьен, – представился молодой француз.

–– Ивонн, – пожав его ладонь, Ивонн кивнула и прошла следом, очутившись в тени и прохладе каменного дома.

Фабьен Моро жил на втором этаже двухэтажного дома. У него имелся свой выход на крышу. Его квартирка была светлой, пропахшей солью, лосьоном после бритья и туберозой. Оказалось, его родители живут в Париже, а он странствует в поисках себя. О том, что Фабьен часто путешествует и носит на плечах тяжелый рюкзак, свидетельствовали темные следы в тех местах, где лямки соприкасались с кожей. Он был обнажен по пояс, на его груди, возле ключицы, были две маленькие татуировки: Луна и звезда. Ивонн смущалась, рассматривая его грудь, и поджарый живот, и рельефную спину, краснела, но и взгляд отвести не могла. Фабьену было двадцать пять лет, он не слушал музыку, выпущенную после семьдесят шестого года, читал Ницше и Фрейда и писал роман на печатной машинке, отвергая современную технику.

В его однокомнатной квартире было просто, но чисто. Постель была свежая – Ивонн заметила, когда сел на край, потому что в комнате не было ни дивана, ни кресла, только стул, заваленный выстиранной одеждой.