Под солнцем Виргинии - страница 4

–– Как захочешь, милая. Как захочешь.

Мария Розенфилд была совсем другой. С чувствами относительно бабушки Ивонн определилась давно: она ей нравилась. Внучку Мария любила абсолютно и вопреки, как и собственного сына, а вот к невестке относилась прохладно, но та все равно упорно звала ее «мама» и улыбалась так, как могла только она.

После затянувшихся приветствий и слов восхищения по поводу того, какой красавицей вымахала Ивонн, они все собрались за одним столом. Ноа поначалу чувствовал себя неловко, зато Виола громко смеялась над шутками Аарона и внимательно слушала рассказ матери Ивонн о том, как она пару недель назад провела выходные в Милане со своей подругой Бетти, домохозяйкой из верхнего Ист-Сайда. Ивонн смотрела на слегка запотевший бокал, наполненный темно-красным, пожалуй, даже багровым вином, который стоял почти нетронутым возле тарелки ее отца, и рассматривала свое отражение, стараясь найти ту взрослую красавицу, о которой все говорили, но видела только себя. Да, ее руки и ноги слегка вытянулись за последний семестр в школе, но Ивонн напоминала себе подросшего котенка – угловатая, нескладная, тощая.

Ее клонило в сон после съеденного мясного рулета и лукового супа, который изумительно готовила Ви. После долгой дороги и долгих разговоров, и напряжения, которое повисло над столом, когда дед заговорил о виноградной лозе, все почувствовали себя утомленными. Виноградник медленно погибает, потому что Ноа в одиночку не справляется с объемом работы, говорил дед, а у него самого колени болят. При этом он многозначительно посмотрел на отца и сказал, что было бы неплохо, если бы тот сподобился помочь подвязать виноград, и тогда отец сказал, что не сможет остаться надолго, потому что в Нью-Йорке у него много незавершенных дел. Финансовое положение Розенфилдов значительно ухудшилось со времен Гражданской войны – нанять рабочих дед не мог, но и сыну этого сделать не позволял. «Из принципа», – говорил Аарон.

Ивонн зевнула, обнаружив, что поймала себя на мысли, как было бы здорово, если бы она уснула прямо здесь, а отец, как раньше, взял бы ее на руки и донес до кровати.

–– Что-то ты совсем раззевалась, милая, – Аарон потрепал дочь по волосам, а та только пожала плечами.

–– Я подготовила для тебя комнату, Ивонн, – улыбнулась бабушка. – Виола застелила кровать новым постельным бельем.

–– Спасибо, мисс Ви, – Ив встала из-за стола, поцеловала ее в щеку, а затем всех остальных по очереди, пожелала им спокойной ночи и устало поплелась в сторону лестницы.

–– Не забудь принять душ, малышка, – напомнила мама.

Темный паркет, начищенный до блеска, местами пора было ремонтировать, потому что кое-где он облупился, и доски, уложенные причудливым рисунком, совсем прохудились от времени. Даже не специалист мог при взгляде на паркет запросто понять, что не одно поколение Розенфилдов родилось, прожило свой век и гордо встретило старость и смерть в этих стенах.

Ивонн поднялась по лестнице, скользя ладонью по гладким, затертым временем деревянным перилам и, свернув налево, очутилась в своей комнате. Раньше она принадлежала ее отцу, а еще раньше деду. Она была довольно просторной, со светлыми стенами и с темными панелями из дуба. На кровати лежал такой мягкий матрас, казалось, что лежишь на вате. Платяной шкаф в углу и письменный стол у западной стены, с грудой книг на нем. Дверь в ванную, которая не закрывалась на защелку, сколько Ивонн себя помнила, тоже была сделана из светлого дерева. В комнате, конечно, было огромное окно с балконной дверью, откуда был выход на веранду, опоясывающую усадьбу. Ивонн думала, что и ее отец, и, возможно, когда-то дед, насчет последнего девочка была не уверена, как и она сама, плющили носы о стекла этого окна, глядя на приусадебный участок, на сад, полный фруктовых деревьев и на колючие розовые кусты, пестрящие красными бутонами. А еще они кругами носились по веранде и засыпали под стрекот цикад, ночные перешептывания птиц и шум молодой листвы. А вечерами, когда становилось влажно, сыро и холодно, обычно ближе к осени, сидели на широком белом подоконнике и выводили пальцами узоры на запотевшем окне.