Наступила ночь. Дверь небольшого домика тихонько приоткрылась, и на крыльце появился Франсуа. Он окликнул Пьера, и старый слуга Селин, знающий ее с рождения и поверенный всех ее тайн, уже успевший уснуть на сене под навесом, кряхтя, направился открывать ворота.
– Когда же вы удостоите нас чести приехать еще раз? – спросил он, провожая молодого человека.
– Не знаю, друг мой, – ответил тот. – Ты же знаешь, дикие страны опасны.
– Ну, зря вы так, – с уверенностью произнес старик. – Будь на вашем месте кто другой, а с вашей шпагой пройдешь везде.
– Если ты прав, значит скоро увидимся, – с улыбкой произнес Франсуа и, подойдя к карете, отворил дверцу, сделав перед этим знак кучеру трогаться в путь.
– Как все прошло? – Спросил его Жак, как только Франсуа сел в карету.
– Прекрасно. Я получил надежду, что когда я вернусь – возможно, мои мечты осуществляться.
– Что ты имеешь в виду?
– Мы с Селин обвенчаемся.
Жак слегка присвистнул и с недоверием взглянул на него:
– На твоем месте я бы не слишком обнадеживался. Маркиза довольно ветреная особа, и, думаю, что ты не одинок в своих чаяниях.
– Будь осторожен, – хотя голос Франсуа оставался спокойным, но в нем появились стальные ноты. – Помни, ты играешь с огнем, когда говоришь так о госпоже де Вильруа в моем присутствии.
– Прости, но не будь ты моим братом, я бы не начал этот разговор. Зная, как ты к ней относишься, мне жаль тебя. Просто при дворе так много об этом болтают…
– Тем более, если ты мой брат, вместо того чтобы передавать сплетни, лучше бы образумил их так, как я. Вот это бы больше всего доказало твою преданность.
– При этом, – с усмешкой ответил Жак, – мне не хватит мужества вызвать на дуэль знатных дам Версаля. Ведь слухи исходят именно от них.
– Ну и в чем же дело, ведь у них есть мужья – привлеки их к ответу за эти слова. Ведь не мне же одному защищать честь нашей семьи.
– Ты неисправим! Хорошо еще, что мы уехали от ее дома живыми – я опасался, что ее поклонники прикончат нас.
– Хотя бы пообещай мне одно, – после недолгого молчания произнес Франсуа, – во время моего отъезда ты проследишь за тем, чтобы ни один хлыщ не приблизился к Селин на расстояние, с которого он может почуять аромат ее духов.
– Да? И после этого угодить на виселицу? У меня же нет таких знатных заступников, как у тебя, и шпагой я владею не на твоем уровне.
– Жаль. Но все еще можно наверстать.
Пока они говорили, карета свернула с дороги в небольшой переулок в предместье Парижа и вдруг, сильно качнувшись, остановилась. От толчка Франсуа чуть не налетел на Жака, и уперевшись в стену кареты, осторожно выглянул в окно.
Ночная осенняя мгла покрывала узкую улочку между двумя домами. Стена одного из них под широким карнизом утопала в непроглядной тьме, но зоркие глаза Франсуа разглядели слегка движущиеся тени рядом с ней.
– Похоже, твоя правда, Жак, – тихо сказал он, повернувшись к брату. – Нам действительно не придется скучать этой ночью.
Тот в ответ только слегка побледнел и не произнес не слова. Он не отличался воинственностью, и, скорее, был готов избегать конфликтов, чем становиться их участником.
Снаружи раздалось лошадиное ржание. Карета слегка покачивалась – сейчас она находилась на неровной дороге.
– Что вам угодно? – послышался голос кучера – хриплый и немного испуганный.
– Прочь отсюда, дурак! – Раздался второй голос – грубый и надменный. – Дальше проезда нет.
