Полагаю, читатель согласится, что за некоторые часы не жаль было бы отдать годы жизни. Их часы вдвоем были наиболее ценными за всю жизнь, эти мгновения хотелось продлить, уцепиться за них и проживать с упоением минуту за минутой. Никогда оба не чувствовали себя настолько целостными и счастливыми.
– Как такое возможно… Мы же будем гореть в аду, – проговорила Ирина, гладя голову возлюбленного, лежащую у нее на груди.
– Мне плевать. – Был ответ.
– Это все неправильно… Но я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я хочу, чтобы этот миг застыл. Чтобы были мы и наша вечность.
Молчание.
– Как можно смотреть на кого-то, – продолжила она шепотом, – просто смотреть и сходить с ума?
Сергей помолчал, устало улыбнулся и ответил:
– Мне сложно ответить. Ведь я уже сошел.
Он посмотрел на нее, и в глазах его было столько трепета и нежности; он пытался выразить ей всю свою безграничную любовь, использовал все слова, бытующие в его запасе, но все же не находил тех, которые в полной мере бы передали весь тот ураган, все те чувства, бушующие у него внутри.
Сложно описать все, что происходило тогда в душах этих несчастных и одновременно безмерно счастливых в эту пору. Это была их вечность, их сказка. Они не наняли прислуги, и утром Ирина сама хлопотала у кухонного стола, варя на спиртовке кофе. А Сергей любовался каждым ее движением, не способный поверить в реальность происходящего.
– Мне нужно к издателю, или дело дрянь. Я и вовсе забыла об этом. – Она резко повернулась к нему, глядя хитрым кошачьим взглядом, который он так любил. – Это все ты, хитрец, взял да забрал мои мысли, наполнил их собой и уж потом вернул, добрейшая душа…
Он смеялся.
– Ты бы посетила театр?
– Ни в коем случае. Я хочу смотреть только на тебя.
Сразу после королевского завтрака они отправились в издательство. Буквально с десять минут Ирина пробыла в кабинете главного и вышла оттуда с хладнокровным выражением лица, но во взгляде читалось удовлетворение.
– Все удачно? – Сергей был взволнован.
– Ты сомневался? – Улыбнулась она.
Весь остаток дня они провели, слоняясь по музеям, а затем засели в ресторане, не забыв обмыть успешную сделку с издателем.
Утром Ирину ждал поезд в Москву. Она не могла поверить, что их время подошло к концу, и необходимо возвращаться в реальность, которая стала более нереальна, чем все то, что происходило с Сергеем. Даже ее постоянное времяпрепровождение за письменным столом, дабы составить наиболее содержательное письмо для возлюбленного – было теперь ее жизнью, ее реальностью, а остальное – приторно слепленной декорацией.
Они около пяти минут стояли у вагона молча, глядя друг на друга. Ирина прервала молчание.
– Да что ж мы как дети! – Она нервно усмехнулась и достала портсигар. – Словно навсегда расстаемся. Чепуха какая!
– Я тебя люблю. Это тоже чепуха?
– Ох, Сержик… Ты знаешь, что нет. Ты все знаешь…
Она закурила, он смотрел на нее, не отрываясь.
– Ты очень многое сделал для меня, не знаю, как благодарить тебя за твою любовь.
– Просто будь рядом.
– Рядом… Сложно быть рядом, находясь в другом городе.
– Вовсе нет. Пусть твоя душа будет со мной, а с телом решим вопрос.
Он впервые за эти минуты улыбнулся и дальше снова погрузился в молчание.
– Знаешь, Сережа… Это было волшебство. Ты и я… Мы…
Ее руки дрожали, сигарета потухла и заново поджечь у нее не получалось, Сергей зажег с первого раза.
– Я вообще не ждала такого, – продолжила она. – Но давай не будем драматизировать. В конце концов, мы знали, на что идем. И нужно пожинать плоды… За все нужно платить.
