А на низеньком овальном подиуме молоденькая особа – тоненькая и стройная, в облегающем цветастом платье и с ярко-бирюзовой маской на лице – небрежно касаясь длинными пальчиками чёрно-белых клавиш рояля, самозабвенно выводила:
И никого со мной в ночи.
Кругом – лишь сизый дым…
И в Мире больше нет причин
Остаться молодым…
– Извините, уважаемый сеньор, но меню у нас нет, – сообщил подошедший к его столику смуглолицый официант средних лет. – Все ещё вчера разобрали – на сувениры. Туристы, посещающие наш знаменитый карнавал, они такие…. Могу предложить вам следующее. На закуску – рагу из двухсуточных виноградных улиток, крабового мяса и авокадо. В качестве основных блюд – тушёную баранину, приготовленную в соусе из прокисших плодов хлебного дерева, и жареную барракуду с бататом[4]. На десерт – тропические фрукты и молодое апельсиновое вино. Ну, и конечно, пшеничный хлеб утренней выпечки, деревенское масло, сыры в ассортименте и кофе.
– Всего несите, – велел Макс. – Апельсиновое вино? Литрового кувшина, на мой вкус, будет вполне достаточно…
Он от души перекусил, то есть, успешно съел и выпил всё принесённое официантом. А после этого – под чашечку крепкого ароматного кофе – закурил первую утреннюю сигарету. Вернее, последнюю, так как ещё с вечера решил бросить курить, мол: – «Выкурю с утреца сигаретку под крепкий кофе, и всё на этом – навсегда и железобетонно завяжу с этой вредной и пагубной привычкой…».
Закурил и, почувствовав спинным нервом чей-то внимательный взгляд, обернулся.
За барной стойкой расположилась пожилая дородная негритянка – в пышном светлом платье, украшенном многочисленными рюшечками-оборочками, и с цветастым платком на голове. Стояла и, с любопытством разглядывая посетителя, приветливо улыбалась.
Максим, ловко затушив окурок в антикварной бронзовой пепельнице, вежливо улыбнулся в ответ, поднялся из-за стола и, подойдя к барной стойке, отрекомендовался:
– Меня зовут – «Макс». Вот, приехал взглянуть на ваш знаменитый тропический карнавал.
– Хорошее дело. Одобряю, – ещё шире улыбнулась негритянка. – А я – «донья Розана», хозяйка этой почтенной таверны. Раньше она принадлежала моей матушке. А до этого – её матери. Ну, и так далее…. Приметная у тебя внешность, молодчик. Как, впрочем, и поведение.
– И чем же, если не секрет?
– Больно, уж, ты белобрыс. В наших знойных краях это редкость. И аппетит у тебя отменный. И глаза – голубые-голубые. А ещё и очень спокойные. Глаза человека, много повидавшего и знающего себе цену…. Из каких будешь, кабальеро? Швед? Немец? Шотландец?
– Русский я, – признался Максим.
– И как же я сразу не догадалась? Старею, наверное…
– Вам, донья, уже доводилось встречаться с моими соотечественниками?
– А то, – одобрительно усмехнулась пожилая женщина. – Много-много раз. И в этой благословенной стране, да и в соседних. Хорошие такие парни, несуетливые. Из настоящих…. Что они здесь делали? Воевали. Конечно же, на стороне повстанцев. Ну, тех, которые против подлых американцев…. Ты ведь тоже, деятель белобрысый, военный в отставке?
– А как вы догадались?
– Подумаешь, секрет Полишинеля. Во-первых, испанский язык у тебя характерный, то есть, освоенный по специальной ускоренной методике. Во-вторых, как уже было сказано выше, глаза приметные. А, в третьих, в нашей семье все мужчины (так, уж, повелось), вояками были. И оттого, понятное дело, никогда до старости не доживали. Никогда…. Мой отец, например, погиб в далёком 1967-ом году, в Боливии. Его расстреляли вместе с Comandante Че Геварой. Первый муж на Гренаде словил в сердце злую пулю американскую. Второй уже здесь, когда злобные янки гоняли сандинистов по местным джунглям, неудачно зацепился ногой за «растяжку» гранатную. Так что, армейских ребят я за милю морскую чую…. Вопросы, наверное, имеются?
