— Никогда бы не подумала, что ты романтик, — усмехаюсь я.
— Я не романтик. Просто создаю себе комфортное времяпровождение.
Не романтик, а эгоист, получается.
— Для кого приятное времяпровождение, а для кого допрос, — ухмыляюсь я, отпивая глоток вина.
— Допрос – тоже вкусно, сладкая. Сколько у тебя было мужчин?
— Такие вопросы, да? — скептически выгибаю брови.
— Не анализируй, просто отвечай, — салютует мне бокалом.
— Один, если не считать детских влюблённостей.
— Не сложилось?
— Ну можно и так сказать… — опускаю глаза на бокал, окунаю в вино палец и вожу им по кромке бокала.
— Больная тема? Обидел тебя?
— Можно не отвечать на этот вопрос?
— Можно, — рассматривает меня. Долго, молча попивая вино. — Расскажи о своём самом ярком впечатлении, связанном с мужчиной.
Вздыхаю. Нет, впечатления, конечно, есть. Но кто сказал, что я должна говорить правду. Он все равно не проверит. Задумываюсь, но моя фантазия подводит.
— Ася, не нужно сочинять. Говори правду.
Он ещё и мысли читает.
— Самое яркое впечатление, наверное, первое свидание. Когда сгораешь от предвкушения, сердце колотится так, что, кажется, выпрыгнет из груди, ладошки потеют – что-то сродни паники. Но ты несёшься на это свидание, потому что желание видеть его сильнее страха.
— Хм, — усмехается. Ну да, это по-детски, наверное. Но такого момента никогда в жизни не будет. У нас никогда уже не будет первой любви, первого свидания и тех самых искренних, наивных, неповторимых ощущений.
— Это если говорить о позитивных моментах. Но самым ярким и запоминающимся я бы назвала другое.
Я вроде не пьяна сегодня, но отчего-то очень искренняя. Наверное, потому что этот мужчина посторонний. Сегодня он есть в моей жизни, завтра нет. И мне просто с ним делиться тем, чем я ни с кем не делилась.
— Что? — с интересом спрашивает он.
— Первое разочарование в человеке, которого возвела на личный пьедестал. Первая боль и рухнувшие иллюзии, — сглатываю, отпивая немного вина, на самом деле прячу за этим глотком эмоции. Нет, я давно переболела и даже осознала, что моя любовь была эфемерна. Я сама ее придумала и сама же обиделась. Но… Во всем есть плюсы. Розовые очки разбились, и я смотрю на мир по-другому.
— Я циник, поэтому считаю, что каждому нужна такая вот прививка от иллюзий.
— Тут ты прав, — развожу руками.
— Ты поела?
— Да, — киваю.
— Еще вина?
— О нет, — нервно усмехаюсь.
— Убери со стола, — как всегда, распоряжается. Ох, он не Барон, он Барин.
— Ты в курсе, что крепостное право отменили в тысяча восемьсот шестьдесят первом году?
Мужчина ухмыляется, кивая. Но со стола я убираю. Он все-таки заказал нам эту вкусную еду и накрыл на стол. Уношу посуду, мою, вытираю со стола.
— Это все? Долги отработаны? — опять язвлю, прикусывая язык. — Мне завтра нужно навестить брата в больнице. Это тоже придётся выкупать? — выгибаю брови.
— Иди ко мне, сладкая, — хлопает по дивану, рядом с собой. Не спешу, отрицательно качая головой.
— Зачем? — прищуриваюсь и отхожу на шаг назад.
— Я хочу твой поцелуй, — так просто и нагло заявляет он.
— Ты обещал, что… — снова задыхаюсь от возмущения.
— Поцелуй – это не секс. Иди сюда, Ася, — уже настойчиво зовет он, прекращая улыбаться. Стою на месте, кусая губы. — Завтра утром тебя отвезут к брату, если ты сейчас будешь послушной девочкой.
— Это все… — глотаю воздух, не находя слов. — Почему я должна выкупать звонок по собственному телефону и поездку к брату? Тебе скучно, ты так развлекаешься?! — меня опять сносит в истерику. Да пусть думает обо мне все что угодно. Это ненормально. Замолкаю, когда Баро поднимается с дивана и идет на меня.
