Могучим усилием воли Виктор заставил себя встряхнуться. Решил действовать. Изучив вопрос о создании той самой айтишной фирмы, которую хотела от него Лариса, понял, что для этого нужны деньги и стимул. Ни того, ни другого в достаточном количестве не было.
ФСО? Хорошо… он подал заявку на работу в конторе и ожидаемо получил отказ. Скорее всего, не в последнюю очередь потому, что работал сейчас на супостатовскую фирму. Тут без вариантов, мог бы и сам сообразить
Ближе к Рождеству он не выдержал, собрался и поехал к Саше.
Выпустили его из подобия обезьянника только через трое суток. Отвечало это требованиям закона или не очень, выяснять он не стал. Скупые слова о женщине, к которой он настойчиво рвался, не выяснив предварительно, что территория поселка охраняется, не произвели впечатления. Наверное, его проверяли эти трое суток. Проверили и выпустили.
Выть хотелось. Выйти в ночь и выть на луну, стоя по колено в снегу. Он сел в машину и поехал обратно в Вологду.
И закусил, наверное. Разозлившись и окончательно вырвавшись из тоскливой дремоты, решил не сдаваться и выяснил адрес родителей Саши. Вернее, ее матери и отчима. Вологодская глубинка встретила его косыми снежными заносами поперек дороги, жутким ветром и морозами. Но до места он все же добрался, хотя пару раз пришлось откапываться и рубить ветки под колеса.
Сырой, злой и промерзший, он постучался наконец в нужный дом и попросился переночевать. А на следующий день заплатил за постой и с согласия хозяев остался пожить. Зачем? Захотелось. И отпуск позволял.
Он не стал рассказывать о своем интересе к Саше, это не имело смысла. Просто хотелось немного побыть там, где росла она, подышать тем же воздухом, увидеть те же места.
Он как-то сразу втянулся в такой… пускай будет - экотуризм. Жил в отдельной комнатке – бывшей Сашиной… Рубил днями дрова и носил из колодца воду. Чистил навоз из-под коровы и тропинки после снегопада. Помогал топить баню и парился там с Сашиным отчимом, стегая того по очереди можжевеловым и дубовым вениками и обпиваясь потом вместе с ним кислым квасом. Все это было так похоже на воспоминания детства… только более полные и яркие, потому что сейчас он был более деятельным участником событий.
И чувствовал себя сукиным сыном рядом с этими людьми – мог, но не помог Саше.
Ее отчим был… исконным, если можно так сказать, простым и прямым, как палка в своих убеждениях. И с легким налетом святости. Он весь был, как на ладони. С верой правда не докучал, но на его примере верить как раз-таки хотелось.
Сашина мама оказалась сложнее... показалась вначале женщиной беспроблемной и легкой. Казалось, ее легко удивить и легко обрадовать, она легко огорчалась и легко отходила. Тур даже позавидовал. Вот такому отношению к жизни он и правда завидовал. Царапало одно и сильно… и однажды он спросил ее, когда Сашин отчим не мог их услышать:
- Анна Степановна, не обижайтесь на вопрос, просто любопытно… а почему вы мужа Ванькой зовете? Он к вам со всей душой, Аннушкой называет… а вы – вот так. Если вопрос вам неприятен – гоните меня, заслужил.
А она вытерла руки, расправила фартук, повернулась к нему и ответила… И сразу стало ясно, от кого у Саши характер. И что легкая и беспроблемная его будущая теща только с теми, кто проблем ей не подбрасывает и не создает.
- Мой первый муж был Иван. Сильный, смелый, злой и жадный до жизни, настоящий… Я его за это и Ванюшей, и Ванечкой называла. А Ваньку я к себе не звала, сам пришел, сам остался. Что велю – делает, не велю – молчит. Так кто он по-твоему?
