– Да какой там целибат – отмахиваюсь и пробую съехать с темы. – Ксюш, может Янке попугая купить говорящего? Ну а что? Научим его материться, вещи по дому раскидывать, орать по поводу и без.
– Подожди с попугаем. Слушай, ну вот чисто гипотетически – тебе мужик этот нравится? Хотела бы ты с ним, например… пообщаться?
– Ксюша! – взвизгиваю, чем привлекаю внимание людей за соседними столиками.
Она что – телепат? Мысли мои читала, пока я глазела на рекламу? Не замечала раньше за ней подобного.
– Все, все, молчу, – хихикая, Ксюха отодвигает от себя пустую тарелку из–под Цезаря. – А я бы пообщалась.
– Ксюш, я у тебя хотела совета спросить, что мне делать с желанием дочери, а ты… Да ну тебя, – делаю вид, что обиделась.
Наливаю из заварничка чай в кружку. Подношу к лицу, вдыхаю цветочный запах. Аромат жасмина успокаивает.
– Не обижайся, Кать. Я ж любя.
– Мхм.
На несколько секунд между нами повисла пауза. Пью чай, наслаждаясь вкусом. Смотрю в окно. Ксюха постукивает чайной ложечкой, размешивая сахар. И ведь чувствую, что не просто так она молчит. Так и вижу, как шестеренки в ее голове крутятся, какой–то план разрабатывают.
– Как Илюшка поживает? – я первая не выдерживаю затянувшегося молчания.
– Хорошо. Жениться собрался, – с улыбкой выдает подруга.
– На ком?
– На Лоле Максимовне, воспитательнице. Помнишь, маленькая такая, хорошенькая?
Киваю, помню. Девочка–зажигалочка, от нее все дети в Илюхиной группе в восторге, а уж как он мне, захлебываясь, рассказывал о Лоле Максимовне. И бегает она с ними, и скачет, и сказки сама придумывается, сценки ставит, песни поет.
– Она замуж выходит. Илюха как узнал – впал в депрессию. Все разговоры только о ней и ее замужестве. Сначала просил ее бросить жениха. Теперь говорит, я тоже на ней женюсь, пусть у нее будет два мужа.
– Бедный малыш.
– Угу. Такая трагедь в четыре года. Детская травма.
Ксюха снова пододвигает к себе журнал, разглядывает рекламу.
– Что делать с папой будем? – поднимает на меня глаза.
– Если бы я знала, – пожимаю плечами.
Несколько раз посмотрев на меня и в журнал, Макарская выдает:
– Где–то в маленьком сундучке темного чулана спрятана у меня волшебная палочка, – медленно проговаривает она низким таинственным голосом и хитро щурится. – Пора достать.
– Ты что задумала? – настораживаюсь.
– Обещай мне, Катерина, что не будешь мешать фее–крестной исполнять желание ее крестницы?
– Ксюша! Ты в своем уме? Ты что задумала? – повторяю вопрос.
– Обещай! Не факт, что у меня получится, я не волшебник, я только учусь.
– Сразу нет! – пресекаю фею–крестную, которая, игнорируя мои возражения, уже засовывает рекламный журнал себе в сумочку. – Не надо нам ничего исполнять! Ксюша, я тебя умоляю!
Но Ксюха уже что–то для себя решила и мое согласие ей совсем не требуется. И я жалею, что рассказала подруге о желании дочери. Надо было ей о Романе рассказать, пусть лучше о нем наводит справки.
5. 5. Глеб. (Не)возможно отказаться
5. Глеб. (Не)возможно отказаться
Закрываю ноутбук, откидываюсь на спинку кресла. Устал. Плечи ноют, веки опускаются и подняться у них больше нет сил.
В полной тишине снова уношусь мыслями на семь лет назад. Точнее, на шесть с половиной.
Так всегда, стоит мне закрыть глаза, как я оказываюсь там. Рядом с девушкой, из-за которой до сих пор не построил ни с кем серьезных отношений. Которую искал по приезду из-за границы и нашел совсем недавно.
