– А милиция что же, тоже в спокойствии? – удивился Виктор.
– А милиция у нас сегодня, молодая, неопытная, – хмыкнул Димка. – Матвеевич, бывший участковый, на пенсию ушёл и уехал к сыну в город, а прислали молодого, Василия Ивановича. Как Чапаев, вот как!
– И что, он совсем тупой?
– Да нет, парень хороший, должностью не стращает, только городской он, деревенской жизни совсем не знает, отсюда и делай выводы.
– Ну, опыт, дело наживное, главное, чтобы не дурак был. А то вон у нас тоже. Пришла физичка, только что с института, и давай взрослую из себя корчить. Замордовала всех. Ну, мы взяли и зарядили её указку, которой размахивала постоянно. Как она испугалась, ты б только видел. Аж волосы дыбом встали. А мы сидим и будто не видим ничего. С той поры стала потише. Ну ладно, пацаны какие уже приехали?
Димка перечислил ребят, приехавших из города на каникулы, каких уже видел.
– Ну, и какие планы на это лето?
– У меня ничего такого нет особого, а ты что-то можешь предложить?
– Да нет, я как-то и не думал над этим.
– Ну, тогда ты пару дней с Дедом побудь, а то он соскучился, а потом, если хочешь, с нами в лес съездишь, батя лозняка выписал на плетень, наш совсем развалился.
– Хокэй, договорились.
И ребята разошлись по домам. Дед уже был дома и готовился ко сну. Немного поговорили. Дед предложил рыбалку, он, дескать, несколько мест с весны прикармливает. На том и порешили, и легли спать. Вытянувшись в кровати, Виктор поднял взгляд на книжную полку. В глаза сразу бросился корешок его любимой книги «Три мушкетёра».
– Надо будет с ребятами попробовать сыграть в мушкетёров, – подумал он, засыпая.
Сон.
…Вдруг кровать под ним задрожала, появились какие–то звуки, перешедшие в яростные вопли. Ясно слышны были ругательства, глухие удары, гневное ржание лошади.
– Дед телевизор что ль включил? – подумал Виктор и, повернувшись на бок, открыл глаза.
Он лежал не дома на кровати, а на травяном взгорке. Под ним бежала широкая река. И у этой реки яростно отбивался шпагой молодой всадник, по виду дворянин, от толпы крестьян. В руках тех шпаг не было, но зато они неплохо махали кольями из плетня, при этом больше попадая по лошади, чем по всаднику. Лошадь бешено крутилась, лягаясь, и нападавшие никак не могли достать всадника. Но, постепенно отступая, он сам себя загнал уже в воду реки. Вода стесняла движения лошади, и минуты отчаянного сопротивления всадника с каждым мгновением таяли.
– Я не знаю, кто из них виноват, и за что они лупят друг друга, – нахмурился Виктор, вставая, – но мне не нравится, когда семеро бьют одного, – и он сбежал к реке. Треснув последнего детину по шее, он отобрал у того длинную слегу, которой он намеревался спихнуть с лошади всадника, и громко крикнул: – а ну разойдись, басурмане! – Подняв слегу над головой, мальчик двинулся на оглянувшихся на крик крестьян. Те кинулись врассыпную, посылая проклятия Виктору. Отбежав на безопасное расстояние, они остановились и стали наблюдать.
– Всё, концерт окончен, – Виктор погрозил зрителям слегой, – и танцев больше не будет.
Повернувшись к всаднику, выбравшемуся на берег, он еле сдержал смех. Молодой худощавый парень был весь в грязи. Грязь стекала не только с одежды, но и с лица, и с непокрытой головы.
– Что, негодяи, хотели просто так взять гасконца?! – завопил он, грозя шпагой крестьянам, – кишка тонка!
– Сударь, опасность миновала, – Виктор отбросил слегу, – вам бы не мешало привести в порядок свою лошадь, – он кивнул на тяжело дышащее животное и, заметив валяющуюся в траве шляпу, поднял её. – А заодно и себя, – он протянул шляпу всаднику.
