Питер, услышав знакомый скрежет стали, сразу догадался, девушка теперь безоружна. Он резко повернулся к ней, и, не давая девушке опомниться, в один миг оказался около неё.
Ровена пыталась высвободить свои руки из его тисков, но тщетно. Девушка злилась за его обман, неслыханное коварство.
Питер наступал на неё, оттесняя, пока она не уперлась в столбик кровати, и уже в следующий миг они упали в неё. Губы Питера настойчиво искали губы девушки. Ровена вертела головой, пытаясь избежать поцелуя. Молодой человек уже стал терять терпение, и тогда перехватив руки девушки одной рукой, удерживая их за головой, а другой сдавив подбородок, припал к её губам.
Питер считал, что Ровена сегодня заслужила его грубость.
Под его требовательными губами губы девушки раскрылись, а пальцы, сдавливающие подбородок, помогли разжаться её зубам. Язык Питера проник в её рот, подчиняя язык девушки себе, наслаждался своим триумфом. Придавленная всем весом тела Питера и ощущая на себе его яростные поцелуи, Ровена застонала, протестуя такому натиску. Он ослабил хватку, и губы его стали двигаться нежнее, но всё же не выпустил её из своих объятий. Сейчас ему надо было получить во что бы то ни стало победу, подчинить девушку своей воле. Он желал насладиться последними мгновениями без остатка, на случай, если вдруг Ровена вздумает обратиться за помощью к королю. Хотя молодой человек всем сердцем в это не желал верить.
Питер не мог её потерять.
Только не сейчас, когда отчетливо осознавал – Ровена стала частью его жизни, его, как оказалось, никчёмной без неё жизни.
Почему он раньше не сообразил, ведь мог же не ждать дня, на который была назначена свадьба.
Надо было тащить Ровену в церковь под венец, как это пытался сделать разлюбезный кузен Джеральд.
Питер был уверен, что в тот момент Ровена не перечила бы ему, и пока он не сделал глупость, объявив её своей пленницей, дала бы согласие на их брак.
Но теперь то время упущено.
Король не простит такой спешки.
До появления короля в замке ещё можно было бы объяснить похищение, но только не теперь…
Его поцелуи смягчились. Ровена вся обмякла и перестала оказывать сопротивление, кажется, она успокоилась. Он отстранился от неё.
– Я ненавижу тебя, Питер Гилфорд! – слова её прозвучали гневно, её губа задрожала, а из глаз готовы были сорваться слёзы. – Ты…, ты…, – она не могла найти подходящих слов, отвернулась от него и, уткнувшись лицом в кровать, разрыдалась.
Питер больше всего не мог выносить женских слёз, а уж слёз Ровены…
Он сидел рядом и терпеливо ждал, пока девушка выплачет всё, что накопилось в её душе и успокоится. Когда она заснула, положил девушку поудобнее в кровати, накрыв шкурами и аккуратно подоткнув со всех сторон, уверенный, что девушка спит.
Тихо, едва слышно проговорил:
– Милая, я тебя никому не отдам.
И с этими словами покинул комнату Ровены.
Ровена на самом деле не спала.
Девушка делала вид, что спит.
Ей хотелось, чтобы Питер поскорее ушёл, и она осталась в одиночестве. Эти его последние слова, обещания, что он её никому не отдаст, острой болью врезались в сердце.
Что ей делать?
Сердце девичье разрывалось на части.
Ей с каждым днём всё труднее давалось решение покинуть замок Гилфорд навеки.
Покинуть замок, Питера и всех остальных, к кому она уже прикипела душой.
Почему Питер с ней последнее время так нежен и ласков?
Сможет ли она после этих слов, сладких поцелуев найти в себе силы покинуть любимого.
