Теперь остановить Питера могло только невозможное, и даже если Ровена станет возражать…, но он услышал лишь:
– Питер, прошу тебя…
Ровена, наконец-то, решилась остановить это сумасшествие, иначе она за себя не ручалась, чтобы продолжить говорить, она облизнула пересохшие от жажды губы. Сил ожидать поцелуя у неё не было.
– Ты просишь поцеловать тебя?
Это был не вопрос, это была слабая и последняя попытка Питера отступить, которая ему не удалась. Даже возражение Ровены не смогло бы его остановить.
– Нет, не это. Прекрати, пожалуйста, – она говорила почти шёпотом у самого его уха.
Их щёки нежно касались друг друга.
Прекратить? О нет. Это уже невозможно. Нет, теперь он точно не отступит. Его рука нежно и в то же время властно держала её за подбородок.
Он улыбнулся ей в губы.
Да, теперь он точно знал и был решительно настроен, получить последний их поцелуй, а после этого им останутся лишь одни воспоминания. Лишь на миг, оторвав свой взгляд от лица девушки, убедившись, что они немного отстали от остальных, и никто на них не обращает внимания, приник к её сладким как мёд губам. Питер упивался этим нектаром и старательно гнал неприятные мысли о последнем поцелуе и о том, что за этим последует.
В замке он ни за что не позволит себе такого удовольствия, и в самое ближайшее время покинет его.
Это их прощальный поцелуй.
Такое он дал себе слово.
Да, он принял верное решение: поцелует и навсегда выбросит эту знойную девчонку из головы. Но когда под натиском его губ губы Ровены раскрылись ему на встречу, и его язык проник внутрь, и языки их встретились в своём прекрасном томительном танце, совершенно позабыл обо всех угрызения совести, своих обещаниях, полностью отдавшись наслаждению поцелуем. Позабыв обо всякой осторожности, что за ними могут наблюдать и, если бы к ним не подъехала Анфред, он так бы и наслаждался упоительными, сладкими как нектар, губами девушки.
Кто знает, куда бы завёл их этот поцелуй?
Анфред, ехавшая впереди них, обеспокоенная отсутствием госпожи и Питера, обернулась.
Их не было видно.
Она придержала поводья, и некоторое время с тревогой ожидала их появления из-за поворота, не дождавшись, решила вернуться. Она немного отстала от отряда, остановилась и наблюдала за происходящим.
Конечно, женщина и раньше догадывалась, что между Ровеной и Питером, что-то подобное происходит, но этот безрассудный, страстный порыв, мог привести к чему угодно, но уж точно не к чему-то хорошему.
И больше всех, и она в этом была уверена, пострадает её девочка. В положении пленницы у неё было мало прав вмешиваться в действия похитителей, но предостеречь госпожу и убедить быть осмотрительнее, это её, как наставницы, главная обязанность. Она подъехала поближе и остановилась около двух голубков, потерявших голову.
Ей было немного жаль их отвлекать от такого сладостного занятия. Она печально вздохнула. Но, всё же…, пытаясь привлечь к себе их внимание, для приличия покашляла. Питер нехотя и не сразу оторвался от губ девушки, посмотрев на Анфред пронзительным недовольным взглядом, от которого женщина вся съежилась, но ничего ей не сказал.
На самом деле, он был благодарен ей, хоть кто-то их остановил, к тому же был твёрдо уверен, что Анфред не будет распространяться о том, что сейчас увидела, ведь это же в интересах её госпожи.
Анфред решила быть настойчивой, вглядываясь в затуманенный взор Ровены, обратилась к ней на немецком языке:
