- Нет, - покачала головой я. - Ты делаешь это так…. в общем, мне нравится.
- Я надеюсь, - сухо сказал он, снова поглаживая мою щеку. Мне захотелось прильнуть к нему, и кто-то внутри вдруг воспротивился, подсунув яркую картинку: клуб, Макс не отрывает взгляда от той девушки, и кожаный стек нежно ползет по ее телу.
- А ты всегда будешь мне мстить, когда приревнуешь? - спросила я. Он закрыл глаза и опустил руку, откинувшись на сиденье.
- Что, полагаю, я это заслужил, - пробормотал Макс с закрытыми глазами. - Нет, не всегда. Следующий раз я буду готов и постараюсь держать себя в руках.
- Я могу тебе чем-то помочь? - мягко спросила я, сразу потеряв воинственный настрой. Мне было неловко смотреть на него сейчас, и я созерцала дорогу, тускло подсвеченную фарами сквозь дождь. Асфальт был еле различим сквозь мутное лобовое стекло, видимости ноль.
- Думаю, да, - тихо сказал он и открыл глаза, повернув голову. - Давай попробуем по-другому. Ты будешь только моей и будешь подчиняться, по-настоящему. Мне это очень нужно, Лиза, и я думаю, что тебе тоже понравится.
- А ты… скоро опять захочешь играть с другими? - спросила я, невольно снова вспоминая ту девушку и ощущая такую боль в груди, словно там застрял нож. Вопрос мне самой казался риторическим, но Макс внезапно снова качнул головой и яростно возразил, хрустнув пальцами:
- Нет. Нет, я сейчас этого совершенно не хочу. Все, чего я хочу, это запереться с тобой в комнате на неделю и выбросить ключ. И обладать тобой во всех позах, и попробовать на твоем теле все, что у меня есть. Все шлепалки, флоггеры, стеки, розги. Я хочу тебя связывать, трахать во все дырочки и доводить до оргазма снова и снова. Заставить кричать и умолять меня. Я хочу слышать, как ты стонешь и кричишь, и плачешь от удовольствия.
Под конец этой страстной тирады его голос понизился до шепота, а мои щеки загорелись. Внизу начал разгораться огонь, и мне потребовалось приложить усилие, чтобы взять себя в руки.
- Я тоже этого хочу, - смущенно прошептала я, невольно улыбаясь. Мое дыхание внезапно освободилось, словно нож выскочил из груди, и мгновенно стало хорошо. Лицо Макса тоже немного просветлело после моих слов.
- Ты очень хороший психолог, Макс. Но скажи мне, когда ты сам в последний раз обращался за помощью к психотерапевту? - осторожно спросила я, все еще не в силах перестать улыбаться. И он ответил такой же нежной, немного неуверенной улыбкой:
- Давно, малыш. Я сапожник без сапог, это верно. Помогаю себе сам, когда могу.
- Я хотела бы доверять тебе, - прошептала я, внезапно утрачивая все желание держать оборону.
- Иди ко мне, - шепнул он и наконец поцеловал меня.
Тем вечером между нами не случилось ничего большего, чем этот поцелуй, словно мы оба, не сговариваясь, решили немного воздержаться. Мы поехали гулять по набережной Москвы-реки, просто разглядывая то, что видели вокруг, словно играли в туристов. Хотя в каком-то смысле мы и были туристами — два типичных москвича, почти никогда не выбирающихся в центр ради прогулки. И я действительно замечала много нового, и впервые за долгие годы любовалась подсвеченными башнями Кремля, темной водной гладью и облаками, которые в ту ночь так быстро неслись по небу, словно кто-то проигрывал видео на ускоренном режиме.
Понемногу узнавая друг друга, мы скользили в разговоре по верхам - обменивались впечатлениями от зарубежных поездок, говорили о любимой еде и напитках, делились прикольными историями. Мне было не так важно, что он говорит, как то, как именно он говорит со мной… и как смотрит.
