— Девочка, отвечаешь мне положительно и с завтрашнего дня все нюансы по лечению твоей матери будут решены. Сегодня решаешь личные вопросы с родными, а завтра мой водитель тебя заберёт и отвезёт в клинику на обследование. После, отправляешься в особняк. Ждём твоих анализов. А дальше.., – делает паузу и порочным взглядом скользит по моему телу, задерживаясь на пикантных местах.
Под взором Дмитрия начинаю ерзать на сиденье, мне от этого становится неуютно. Ещё больше сжимаюсь в комок.
— Никаких посторонних сексуальных связей на стороне. Полное послушание и подчинение на неопределённый период… – замолкает и смотрит на меня свысока, — пока мне не надоешь. Одно неподчинение – грозит штрафом.
— Каким? – спрашиваю у него, пребывая в оторопелом состоянии.
— Начнём с того, что твоим родным будет трудно, – он подаётся вперёд и всматривается пронзающими черными глазами.
Этого ещё не хватало. Подвергать своих родных опасности. Меня уже лихорадит от этого разговора, как же хочется исчезнуть и ничего об этом не знать.
— А что вы подразумеваете под подчинением?
— Правильный вопрос!
Он откидывается назад на спинку сиденья, долго смотрит и решается ответить, а в моих венах застывает кровь, в предвкушении страшных слов:
— Любой мой каприз. Например, в твоём лексиконе должно отсутствовать слово «нет», а это значит, если тебя попрошу вылезать мне подошву, ты беспрекословно это выполняешь.
— Что?!
Я ещё больше пугаюсь страшных слов хозяина. Меня начинает обуревать мысль, что он маньяк и псих.
— Да, детка. Это то, что ты просишь взамен. Я тебе говорил, условия ужесточаются, раз ты решила ставить свои.
— А зачем вам я? Наверняка, у вас нет трудностей с противоположным полом, – напоминая ему сцену с блондинкой.
— Это правда, – он достаёт из кармана пачку сигарет, вынимает одну, сует в рот, чиркает зажигалкой и прикуривает. Приоткрывает окно, куда в миг вылетает сизый дым. Прищуриваясь от дыма, переводит взор на меня. Это выглядит так мужественно и красиво, что невольно засматриваюсь. Но как только начинает звучать его голос, встрепенувшись, возвращаюсь в жестокую реальность: — Но таких робких и скромных пташек, ещё у меня не было. Можно сказать – мой личный каприз. Посильнее напереть на тебя, через день ты бы уже лежала передо мной с раздвинутыми ножками. Но! Исполняла бы то, что я тебя просил?
— Что именно? Вы меня пугаете, – дрожащим голосом спрашиваю.
— Всё! – выпускает в мою сторону струю дыма, отчего начинаю махать рукой.
— Это понятие растяжимое. У вас садистские предпочтения? – мой голос дрожит.
— Нет, – он ухмыляется, стряхивая пепел в приоткрытое окно. — Со стороны сексуальных, тебе не грозит ничего неприятного, наоборот, будешь визжать от наслаждения, – так медленно произносит, словно соблазняет.
Его голос проходится по моему телу вибрацией, и не пойму, от страха или доставляет приятные ощущения.
— Тогда, что вы имеете в виду? – я уже пугаюсь его слов.
— Как бы ты поступила, если прикажу тебе раздвинуть ноги в присутствии посторонних?
— Боже! – с моих губ слетает отчаянный возглас. Прикрываю рот пальцами, чтобы не выговорить ругательства.
Он опять ухмыляется на моё возмущение.
— Однозначно нет. Я так и думал. Тогда подумай. Даю десять минут. А я пока сделаю звонок.
С этими словами он достает мобильник, нажимает на дисплей и прижимает к уху.
Он с кем-то разговаривает на рабочие моменты, в которые не прислушиваюсь, потому что в голове каша и мне её расхлебывать.
