Оливия вскинула подбородок, подавляя чувство, которое так легко пробудил в ней Азиз. Почему она реагировала на него сейчас, хотя раньше оставалась безразлична?
– Главное, что я выгляжу как королева Елена. Насколько это возможно.
– Думаю, никто не заметит разницы. – Улыбка Азиза стала сочувственной. – Я понимаю, как много от тебя прошу, Оливия. Поверь, я крайне признателен за твою готовность помочь.
Почему она согласилась на это? В какой-то мере она понимала дилемму Азиза и хотела поспособствовать стабилизации ситуации в стране. Но с другой стороны, от него зависела ее работа… Оливия ответила на его сочувственный взгляд своим прямым и твердым:
– Я просто хочу вернуться в Париж.
– Разумеется. Но сначала… прошу. – Он кивнул на двери балкона. Даже когда они были закрыты, до Оливии доносился приглушенный рев толпы внизу. Она сглотнула.
– Пресс-конференция уже прошла?
– Только что закончилась.
– Журналисты спрашивали, почему на ней не было королевы?
– Кое-кто, но я сказал, что ты устала после перелета и готовишься к встрече со своими новыми подданными. В конце концов, в этой стране женщины редко появляются перед прессой и говорят сами за себя.
Оливия поморщилась. Азиз снова указал на двери балкона:
– Нас ждут обожающие подданные.
Оливия кивнула, хотя внутри у нее все сжалось в нервный комок.
– Тебе следует знать, – негромко сказал Азиз по пути к балкону, – что, хотя мы с Еленой заключаем брак по расчету, публика считает, что мы женимся по любви. Они этого хотят.
Оливия бросила на него резкий взгляд:
– Несмотря на то что вы всего пару недель как помолвлены?
– Люди верят в то, во что хотят верить, – пожал плечами Азиз.
Оливия сама могла послужить тому примером…
– Как это сказывается на нашем выходе к народу?
Азиз дразняще улыбнулся и коснулся ее щеки пальцами, посылая неожиданные искры по телу. Она инстинктивно отшатнулась.
– Мы просто должны вести себя так, словно безумно влюблены друг в друга. Однако удерживайся от лишних прикосновений. Это все-таки консервативная страна.
Оливия возмущенно открыла рот, понимая, что он шутит, но все равно сердясь. Но Азиз только засмеялся, подхватил ее под руку и вывел на балкон, к ожидающей внизу толпе.
Горячий воздух без тени ветра ударил ее в лицо. Толпа взорвалась приветственными криками. Оливия моргнула, оглушенная. Азиз приобнял ее за талию, прижал ладонь к бедру, а другую руку поднял в ответном приветствии.
– Помаши, – прошептал он, и Оливия послушно вскинула руку. – И улыбнись, – добавил он с тенью смеха.
Она изогнула губы. Они стояли так, бедро к бедру, обнимаясь и махая толпе, продолжавшей ликовать.
– Ты говорил, что люди Кадара тебе не верны, – прошептала Оливия.
Азиз пожал плечами:
– Они романтики и традиционалисты. Фантазия о моей сказочной свадьбе нравится им куда больше, чем я сам.
– Вот уж действительно сказка, – ехидно ответила Оливия.
Азиз только улыбнулся.
Бесконечную минуту спустя он опустил руку. Оливия думала, что они наконец уйдут с балкона, но ладонь Азиза оставалась у нее на талии, а другую он прижал к ее щеке.
– Что ты делаешь? – прошипела она.
– Люди хотят увидеть поцелуй.
– А как же консервативное общество? – стиснув зубы, поинтересовалась она.
– Сиад немного современнее, не зря он столица Кадара. И все будет невинно. Без языка, – сообщил он.
Оливия возмущенно раскрыла рот, но именно тут Азиз ее и поцеловал.
Она замерла под прикосновением его губ; ее так давно не целовали, что она забыла, насколько это интимно, удивительно и, честно говоря, прекрасно. Губы Азиза были прохладными и мягкими, ладонь на ее лице – одновременно ласковой и твердой. Оливия инстинктивно закрыла глаза, борясь с приливом желания, внезапно прокатившимся по телу.
