– Мистер Свеж, – произнесла Одри, вставая. – Когда я считала, будто Торговцы Смертью как-то воруют и заточают человеческие души, и пыталась спасать сосуды души от вас, парни, – мне помогал Беличий Народец. Они рассредоточились по всему городу. Сама я нашла нескольких из вас, а остальных они отыскали сами. Им видно сияние сосуда души. Они могут перемещаться по городу в тенях. Они способны помочь. Мы способны помочь.
– Нет. – Мятник Свеж вознамерился уйти и уже нагнулся, чтобы вписаться в дверь. Он хорошо усвоил – прежний урок столетних дверных проемов в этом здании. В притолоке кухонной двери до сих пор виднелась вмятина в форме его лба – тогда он врывался в комнату, чтобы впервые спасти Чарли.
Чарли соскочил со стола и поскакал за великанским человеком.
– Свеж, я нужен моей дочери! Она даже не знает, что я жив.
– Ну так сходите к ней в гости.
– Я не могу с нею встречаться в таком виде.
– Все с ней будет отлично. Дети выносливые. – О детях он ничего не знал, но слышал, как такое о них говорят другие. – Она все поймет. Она же Большая Смерть.
– Уже нет. Кажется, она растеряла свои… ну, силы. Она теперь просто обычный ребенок. Исчезли ее адские псы, и если Преисподняя вновь восстает, никто не сможет ее защитить.
Свеж остановился, но поворачиваться не стал.
– Не хочу критиковать, Ашер, поскольку знаю, что вам и без того есть о чем подумать, но вот в этой части истории главный герой – вы.
– Извините. – Чарли остался стоять в дверях гостиной. К нему подошла Одри.
– Позвонить вам – это я придумала, – сказала она.
– Так, значит, – произнес Мятник, – то единственное, что должно было покончить со всем этим делом свет-против-тьмы, с проявлением Преисподней на поверхности земли, с той безумной сранью, что тут год назад происходила, возвышение Люминатуса, – этому всему кранты?
– Судя по всему, – произнес Чарли.
Теперь Мятник повернулся к ним и взялся считать по пальцам.
– Значит, у нас по городу шляется банши и предупреждает о грядущем страшном суде. Вы, Ривера и, возможно, многие другие Торговцы Смертью больше года не собирали сосуды души, и мы не знаем, что произошло с душами всех тех, кто за этот год в городе умер. У вас даже лавки больше нет, чтобы обменивать души, даже если б вы их собирали. А то единственное, что не подпускало силы тьмы, разжаловали во что – в первоклассницу?
– Она во втором учится, – поправил его Чарли. – Но в группе дополнительного чтения.
– Стало быть, нам полный, совершеннейший пиздец. И под нами я имею в виду всех.
– Довольно-таки, – согласился Чарли, кивая до того яростно, что у него пощелкивала челюсть.
– Жизнь есть страдание, – бодро высказалась Одри.
Свеж кивнул.
– Тогда ладно. Насчет имен я вам позвоню.
– И все, что ли?
– Мне ж души все равно собирать. Подыщу вам у себя в книжке кого-нибудь молодого, здорового, мужского пола – и что еще?
Чарли снова принялся развязывать поясок своего халата.
– И примерно такого размера, если…
Одри перебила его:
– Только имя и адрес, если будет. А мы поглядим, удастся ли найти еще каких-нибудь Торговцев Смертью.
– Ага, трудновато вам будет убеждать кого-то, что он скоро умрет и потому нужно выехать из собствен-ного тела, чтоб этот ящер-чародей мог в него вселиться.
Он снова повернулся к выходу, но остановился и глянул через плечо.
– О, а я вам сказал, что Император составляет список всех городских покойников?
– Это еще зачем?
