– Фролов, – обращаюсь к охраннику. – Кто сегодня пришел в офис с ребенком?
– С ребенком? Я с ребенком никого не видел, Дмитрий Андреевич. И у нас же запрещено, я бы не пустил даже.
Вот что за работнички такие? Один правила нарушает, а другой эти нарушения не видит.
– А не ты ли, Фролов? Или жена твоя, а ты ее прикрываешь? – допытываю охранника. Его жена тоже у нас работает.
– Дмитрий Андреевич, да вы что, я б не стал нарушать, честное слово. Да и нашему ребенку уже четырнадцать, он у нас самостоятельный, чего его с собой на работу таскать?
– Включай записи с камеры наблюдения, не видел он. Не в сумке же ребенка сюда пронесли.
Фролов включает видео и отматывает его к моменту моего прихода.
– Еще чуть раньше, – командую я. – Когда я поднялся, ребенок уже был в кабинете.
А кто приходит раньше всех? Правильно, охранник. Осталось выяснить, кого он выгораживает.
Фролов отматывает еще минут на двадцать и вместе со мной внимательно смотрит на экран. Приходит сам Фролов. Затем и остальные сотрудники постепенно входят в холл, проходят турникет. Но никто из них не приходит с ребенком.
И минут за десять до моего прихода, вдруг на экране появляется розовое чудо в ботиночках. Вслед за моей секретаршей Аленой прошмыгивает в двери и спокойно топает по холлу. Останавливается прямо возле стойки охраны и отряхает рукавички от снега. Охранник даже не подозревает, что на уровне полуметра от пола шагает человек. Ребенок спокойно проходит под турникетом и топает дальше. Куда, я уже знаю. В мой кабинет.
Не обманула, значит. Сама пришла.
Однако.
Возвращаюсь в кабинет, где малышка тихонько сопит, устроившись на диване.
– Ну что, Дмитрий Андреевич, разобрались? – шепчет Алена.
– Разобрался.
– Хорошо, тогда я пойду, – на цыпочках покидает кабинет.
Разобрался только в том, что ребенок не принадлежит сотрудникам моего офиса. А вот с остальным…
– И что же мне с тобой теперь делать? – смотрю на маленькую спящую куколку.
Ладно, дождусь конца рабочего дня, а там кто-нибудь начнет искать потеряшку. Верну и дело с концом.
Но ни после обеда, ни к вечеру, никто за ребенком не является.
– Пап, я кушать хотю, – мило так трогает меня пальчиком за пиджак.
– Ладно, пойдем, сейчас что-нибудь придумаем.
Благо у нас в офисе кафетерий имеется. Беру Варвару на руки и спускаюсь вниз. Покупаю ей печеный пирожок и какао. Та с аппетитом лопает за обе щечки.
Ну и что мне с этим чудом делать?
Пока девчушка лопает, набираю Демина. Может, он подскажет, что делать. У него отец, как-никак, в органах работает.
– Если ты звонишь сказать, что не сможешь приехать, то абонент не доступен, – с обидой отвечает.
– Сань, мне помощь твоя нужна. Вернее отца твоего.
– Ого, зачем? Ты во что-то влип?
– Да нет. Просто я ребенка нашел. Мне бы его вернуть кому-нибудь.
– Что значит, нашел? Он на улице что ли валялся? Ну ты и скажешь.
– Не на улице, а у меня в офисе. И не валялся, а сидела в моем кресле. Заявляет, что я ее отец.
– Может, так и есть? – еще и смеется надо мной.
– Сплюнь. Ну так что?
– Так в полицию сдай и все, раз не твоя, нашел проблему.
– Ладно, до вечера. Так себе из тебя советчик.
Кладу трубку и поворачиваюсь к Варваре.
Ох, е мое!
Она сидит, отложив пирожок в сторону и смотрит на меня круглыми глазками-бусинами, в которых уже слезы набираются.
– Папа, я тибе что, не нужна? Ти меня не любишь? А я так митьтала о тебе!
Нет, я мужик не сентиментальный. Но тут как-то стыдно даже стало. Ощущение, что и правда от собственного ребенка отказываюсь.
