Ей было невдомек, что своими словами она разбередила еще кровоточащую рану в сердце бедной девушки.
Матвей же, не в силах более находиться в подвешенном состоянии, решительно открыл дверь палаты. Сердце его сжалось от боли при виде рыдающей Ксении. Вся она стала как будто меньше. Такая слабенькая, исхудавшая и несчастная.
- Ксюша, солнышко, посмотри на меня…
Матвей осторожно дотронулся до плеча любимой. От его прикосновения по телу девушки словно прошел электрический разряд. Неведомо откуда появившаяся сила буквально подбросила ее на кровати. Резко повернувшись к Матвею, она скинула его руку с плеча. И, глядя куда-то мимо него, процедила с неизбывной горечью:
- Уйди. И никогда больше не подходи ко мне.
- Ксюня, лапушка, прости меня, идиота. Я виноват. Но я люблю тебя! Верь мне! Я не понимаю, как это могло произойти. Это было какое-то наваждение. Нет, мне кажется, что вообще ничего не было. Но Арина…
Последние его слова перекрыл крик. Крик горя, отчаяния и безысходности:
- Прекратииииии!
В палату вбежала медсестра. Грозно взглянув на Матвея, она взмахом руки выпроводила его из палаты. Сама уже набирала в шприц сильнодействующее успокоительное.
Матвей растеряно развел руками и тихонько прикрыл за собой дверь. Он отчитывал себя за то, что нарушил запрет Ксении. И стал причиной нового нервного срыва.
***
Все это время он находился в полном неведении о том, что случилось с Ксюшей. Врач как-то размыто намекнул на нервное потрясение, предусмотрительно умолчав о выкидыше.
«Кто их разберет, - рассуждал сам с собой Валерий Афанасьевич, - нынешнюю молодежь понять невозможно. К тому же, Матвей этот мутный какой-то. Словно его в воду окунули, а полотенце, чтоб вытереться, не дали… То-то же.
Да и пациентка слишком остро среагировала на его имя. Нет уж, пусть сами разбираются в личных взаимоотношениях. А мое дело лечить – и тело, и… душу.
Жалко ее. Такая молоденькая. И уже с разбитой судьбой.
Кстати, матери-то я все обстоятельно разъяснил. Вот ей-то и решать, посвящать этого несчастного Матвея в подробности болезни дочери или нет.
Тут еще и сестрица странная какая-то. Кажется, она даже обрадовалась, что Ксения потеряла ребенка. И больше ни разу не навестила сестру. Н-даааа…
Странная семейка.
Сами разберутся.»
Успокоив свою совесть подобными размышлениями, Валерий Афанасьевич выпил чашечку чаю и прилег отдохнуть на кушетку, что стояла в кабинете.
Мать Ксении тоже не особенно распространялась о том, что стало причиной болезни дочери. Арина не показывалась Матвею на глаза.
Все было покрыто мраком тайны.
***
С той странной ночи прошло уже около недели. Арина никак не напоминала о себе. И Матвей стал думать о том, что, может быть, не следовало вымаливать прощение у Ксюши. Только расстроил бедняжку. Скорее всего, малая паршивка одумалась. Поняла, что зря разыграла водевиль.
- Может, Ксюша, вообще ничего не знает о ночном происшествии. А виной ее теперешнего состояния следует считать волнение девушки перед предстоящими изменениями в жизни.
Вдохновленный радужной надеждой на возможность примирения с любимой, Матвей отправился домой. Надо было привести и себя, и мысли в порядок. А затем, наконец-то, встретиться с друзьями, которые составили ему компанию на мальчишнике. Будь он неладен.
Но дома его ждала неприятная неожиданность. На лестничной площадке у его двери стояла Арина.
При виде ее Матвей, не сдержавшись, чертыхнулся. Арина же сделала вид, что не заметила его недовольства.
