Граф де Мольде ответил отказом. Летом того же года он продал поместье Бьельвиль, окончательно разорвав четырехсотлетнюю связь[398] этого места с родом Дави. Граф также продал восемнадцать других участков, которые так или иначе принадлежали упомянутой семье. Этот шаг дался Мольде нелегко. Он распродал земли и здания, которые с таким трудом выкупил не так давно (после того, как Антуан без долгих рассуждений уступил их соседу). Связь с родом де ля Пайетри обошлась графу дорого. Он пытался привнести хоть толику респектабельности в семью, которая этого не желала. Деньги от масштабной распродажи (350 тысяч ливров, серьезная сумма[399]) пошли на выплаты кредиторам маркиза и его вдовы, а также на погашение долгов самого графа де Мольде.
* * *
Между тем Александр Дюма, сдав, вероятно, свои шелковые и бархатные камзолы на хранение, с головой окунулся в солдатскую жизнь. Драгуны[400] были легкой кавалерией, используемой главным образом для разведки, мелких стычек и рейдов по тылам врага. Они получили название от своего оружия[401] – коротких карабинов, которых прозвали драконами, потому что они при стрельбе извергали сноп огня.
Первые регулярные драгунские полки служили Людовику XIII и кардиналу Ришелье – в предыдущем столетии. Они появились в одно время с мушкетерами[402], которые специализировались на заданиях в черте и окрестностях столицы. Подобно мушкетерским полкам, подразделения драгун специально создавались для того, чтобы дать отпрыскам второстепенных дворянских родов (переживавших тяжелые времена) шанс сделать военную карьеру. (В 1776 году Людовик XVI вывел мушкетеров из состава армии ради экономии бюджетных расходов.)
Главное достоинство драгун, с точки зрения правительства, состояло в том, что ими легко можно было пожертвовать. Лошади у этих полков были хуже[403], а оружие – дешевле, чем у элитной тяжелой кавалерии или королевской гвардии. Драгуны выполняли самую тяжелую и грязную работу. Во время наступления они шли впереди других подразделений, вели разведку вражеских позиций, захватывали мосты, ликвидировали снайперов противника, обезвреживали ловушки. А при отступлении – удерживали мосты и укрепления до полного отхода частей регулярной армии. В мирное время драгуны ловили разбойников[404] и обеспечивали королю и важным сановникам безопасный проезд по дорогам во время путешествий. Драгуны также боролись с контрабандистами, участвуя в нескончаемой войне короны против нелегальных поставщиков соли, которая тогда была одним из самых тяжело облагаемых налогом продуктов первой необходимости королевства.
Александр Дюма привязался к этой грубой, но интересной жизни, открывая в себе качества, которые ни за что бы не оценил щеголь из Пале-Рояль. Он проходил тяжелую муштру на северо-восточной границе так называемого железного пояса французских крепостей[405]. «Свобода, к которой он привык в колониях[406], самым замечательным образом развила его ловкость и силу, – напишет впоследствии его сын. – [О]н был настоящим американским всадником, ковбоем. С ружьем или пистолетом в руке, он творил чудеса, заставляя завидовать самого Сен-Жоржа… А его физическая сила в армии стала легендарной».
Рядовой Дюма любил порисоваться и выкинуть какой-нибудь фокус, чтобы продемонстрировать свою мощь и ловкость. Сын зафиксировал это так же, как и другие современники, ведь для мальчика нет человека больше или сильнее, чем отец:
