Басманов прикусил ус и после короткой паузы выдавил:
– Пожалуй, что верю.
– Вот и правильно, – одобрил я. – Опять же близ трона умных надо собирать, а не таких, как те. – И вновь кивок в сторону выхода из подземного хода, где на царском дворе по-прежнему ожидали конца наших переговоров насупленные, угрюмые бояре в запыленных одеждах, за спиной каждого из которых стоял мой спецназовец с обнаженным засапожником в руке.
– Хорошо, что напомнил, а то засиделся я с тобой, пора и честь знать, – одобрил Басманов, вставая и... направляясь на выход.
Настала моя очередь недоумевать – вроде как ни о чем еще не договорились, а он уже сворачивает переговоры.
А результат?
Однако делать нечего, и я послушно направился следом, твердо намереваясь удерживать заложников, пока мы не придем к чему-нибудь определенному.
Уже проходя мимо великолепной семерки я, не выдержав, мельком бросил взгляд в их сторону.
Что и говорить, вид они имели не ахти.
Двоим досталось больше всех, и теперь всклокоченный Мстиславский поминутно вытирал кровь из разбитого носа – изрядно мои ребята его приложили, когда валили на землю, а Шереметев – самый молодой из всех – постанывал, держась за нижнюю челюсть обеими руками.
«Интересно, мои ребята ее своротили или всего-навсего выбили зубы?» – почему-то подумалось мне.
Впрочем, остальные выглядели немногим лучше, и каждый на свой манер выражал негодование по поводу неслыханного безобразия, которое я учинил.
Василий Иванович Шуйский почему-то все время качал головой, жалобно жмуря маленькие подслеповатые глазки, а стоящий рядом его брат Дмитрий то и дело сокрушенно оглядывал свою роскошную шубу, время от времени пытаясь ее отряхнуть.
Иван Голицын стоял наособицу и то и дело зло поглядывал в нашу с Басмановым сторону. Получалось у него это почти синхронно с князем Воротынским. Правда, рта никто не разевал и права не качал – помалкивали. Очевидно, так и не пришли толком в себя от подобной наглости со стороны каких-то ратных холопов какого-то иноземного князя.
Но Петр Федорович прав – такого ни один из них мне никогда не простит. И не приведи бог нам встретиться на узкой дорожке – кому-то головы не сносить.
Впрочем, плевать. Сегодня есть дела и заботы куда важнее, а что будет завтра...
Так ведь до него еще надо дожить.
– Ну, мыслится, верить тебе можно, а на добром слове благодарствую и того тебе не забуду, – меж тем многозначительно пообещал Басманов, когда мы с ним оказались на «нейтральной» территории – и до моих, и до ратных холопов примерно метров по тридцать.
Меж тем, пока мы беседовали, в стане противника произошли некоторые приятные для меня изменения – позади холопов с крыльца царских палат один за другим выныривали стрельцы, командовал которыми Огарев.
Вид у Постника был деловитый, настрой решительный, распоряжался он своими подчиненными бодро и энергично, и первая его сотня уже выстроилась в шеренгу, к которой прибывали и прибывали люди, занимая места во второй.
«И фитили уже горят», – сразу подметил я.
Получалось, что даже если какой дурак из боярской челяди отдаст сейчас команду идти в атаку, мало им не покажется.
Я невольно улыбнулся, но тут же насторожился – к Басманову спешил какой-то нахальный стрелец, невзирая на малый рост, сноровисто и бесцеремонно сметающий со своего пути ратных холопов. Судя по красным сапогам[15], был он не из полка Огарева.
– Погодь малость, – спокойно заметил мне Петр Федорович и двинулся ему навстречу.
