Подорожник к сердцу приложи - страница 7

Но если одеваться как положено, застегивая все пуговицы и замки, завязывая все шнурки, то приходится изрядно попотеть. Надеваешь гамаши и кофту, застегиваешь. Надеваешь шапку, завязываешь, надеваешь шубу, застегиваешь, надеваешь шарф, повязываешь. А уж потом, в полном обмундировании, со свисающими на резинках варежками, обуваешься и сразу выходишь, чтобы много не натоптать. Обуваться раньше шубы не разрешает нянечка, которой потом пол мыть.

На низких лавочках в раздевалке места не оказалось, так как все дети расположились на них и воевали со своими валенками, ботинками и сапогами. Но я нашла прекрасный выход, вышла из раздевалки и села на верхнюю ступеньку лестницы, по которой все обычно спускались на прогулку, так как группа наша находилась на втором этаже.

Долго я сидела и пыхтела от жары и от усердия, пытаясь натянуть сапожки на толстые, связанные бабушкой носки. Но они отчаянно сопротивлялись. Не знаю, кто больше, носки или сапожки. Подозревая, что может быть нога не та, поэтому и не лезет, я несколько раз меняла сапоги местами, но тщетно. Они налезали только наполовину, а пятка одиноко торчала снаружи.

Обуться я так и не успела, а вот спуститься по лестнице успела одной из первых, докатившись почти до выхода. Самым первым оделся и выскочил из группы какой-то мальчишка, я его не разглядела. И, чтобы быстрее выбежать на улицу, он с места разогнался до приличной скорости и кубарем скатился с лестницы, зацепив с собою и меня.

Одним словом, случилась катастрофа. Одна проблема была в том, что меня скатили с лестницы. Но в силу маленького роста и обилия слоев одежды, смягчивших падение, я в целом не пострадала и не рассыпалась на запчасти.

Но вот другая проблема, что на лице моем защитной вратарской маски не оказалось и на щеке, под глазом, у меня расцвела багровая ссадина – приличного размера и пугающая своими перспективами роста. И эта проблема уже была посерьезней. Через два дня должен состояться новогодний праздник, а Снегурочка больше смахивает лицом на боксера в красном углу ринга.

Выучить мою тетрадку кому-нибудь другому в такие короткие сроки было делом бесперспективным. Поэтому выход был один: лечить мою покалеченную кандидатуру. Меня уложили на раскладушку и бросили в бой весь арсенал накопленных знаний человечества для ускорения заживления.

Рану мою обкладывали льдом в резиновых пузырях и целлофановых пакетах. Я растопила килограммы льда своей пылающей щекой. Привезли из каких-то секретных закромов чудодейственную, заживляющую мазь. Как та, что дала с собой в дорогу Д'Артаньяну его матушка.

Неизвестно, как достали и откуда привезли антикварный царский медный пятак, по слухам, имеющий идеальный сплав для заживления, и прикладывали его к ссадине, изо всех сил стараясь, чтобы ушиб не переполз под глаз и не превратился в лиловый синяк. Еще были какие-то примочки на травах, но мне, конечно, больше всего понравился пятак. Я его держала в руке, пока на мне испытывали остальные многочисленные рецепты.

Вечером меня передали, как эстафетную палочку, маме, чтобы она до ночи меня лечила и всю ночь сменяла охлаждающие повязки.

Ну что сказать, настойчивость и упорство победили. Неизвестно, какой именно способ подействовал, или каждый из них внес свою лепту, но синяк отступил, отек рассосался, и на щеке осталась только коричневая корочка на месте содранной кожицы.