– Оранжевых не бывает, – прохрипел Вадим.
Черт почесал затылок и ухмыльнулся:
– Если за дело не возьмёшься, то фиолетовым стану, юморист чертов.
– А что делать-то? – спросил Писатель, кажется в тот момент, когда явился не запылился оранжевый черт он готов был на все.
Черт от ярости, смешанной с жалостью и презрением, усмехнулся.
– Да почти ничего тебе уже не осталось, но вот кое-что я все-таки придумал, маньяка из тебя делать будем.
– Кого? – прохрипел Вадим, с чувством юмора у него было в последнее время совсем скверно. Оно испарилось вместе с остатками мозгов.
– Литературного маньяка, это что-то новенькое. Обычные маньяки, это пошло, кто только не маньяк нынче, ты будешь литературным, знаю, что трудно, но справишься, ты же еще не все мозги пропил? – поинтересовался Оранжевый, но ответа не ждал, так, троллил просто. Времена такие пошли, что без троллинга теперь никуда.
Оранжевый задумался о трудных временах и почти забыл о собеседнике, но тот сам о себе напомнил.
– С бабами не хочу, – стал капризничать Писатель, – они все дуры безмозглые, и слишком много требуют, а потом динамят и еще смеются.
– Я из тебя не плейбоя, а маньяка делаю. Вот и выместишь на одной из них всю свою ярость.
– На какой? – вяло поинтересовался Вадим, понимая, что кому-то из особенно шустрых графоманок, затмивших его одинокие шедевры своей плодовитостью, можно будет отомстить. Это лучше, чем ничего. Пожалуй, стоит соглашаться, а потом он поможет пробиться в люди. На ящик коньяка заработать – пока это было пределом желания, но ведь аппетиты растут во время еды, вернее пития.
Бес врубил комп, полистал страницы и ткнул мохнатым оранжевым пальцем в экран:
– Вот эта?
Вадим немного протрезвел от увиденного.
– А чего такая старая и страшная? Хуже там не было, так и знал, что ты просто издеваешься, и доверился как дурак, – захныкал и заканючил он.
– О, дьявол, ты же маньяком будешь, а не Тарзаном, потому и страшная и старая, сказал эта, значит эта. Тебе не жениться на ней, а для этого сойдет и такая.
Но замысел оранжевого беса постепенно стал ясен.
– Эта уже столько написала, наиздавала, что если ее не будет, то меня сразу заметят, – медленно рассуждал Вадим, решив найти мотив и выгоду для себя любимого.
– Геростратом никогда не поздно стать, – пробормотал бес, но Вадим его не услышал.
Он даже не думал о том, что потом бывает с маньяками, если их сцапают, попадаться он не собирался, хотя если не попадешься, то, как прославиться? Как Наполеон, он решил сначала ввязаться в драку, а потом разбираться. Не потому ли вся его жизнь так и шла наперекосяк, когда он ввязывался во всякую дрянь, которая на деле оказалась еще хуже, чем виделась первоначально.
– Вот-вот мозги еще не все пропил. Станешь литературный маньяком-завистником, напишешь, как ты убивал главную графоманку, и хотят – не хотят, но они тебя запомнят, издадут, даже с петлей на шее. Дело верное, хотя и дело темное, но как тебе еще на Парнас на Пегасе въехать.
– А может не надо? – стал торговаться гений.
– Надо, Вадя, надо, – черт говорил убедительно, – это твой последний шанс взойти на Олимп или Парнас, потом посмотрим, куда всходить. Но по трупам конкурентов, а как нынче по-другому в маньяки, то есть люди выбиться?
