– Отравили, – выдохнул отчим и ударил кулаком по ладони.
Я вздрогнула, вспомнив того коня с пеной на губах и красными глазами. А отчим продолжал:
– И это накануне свадьбы! Кто-то намеренно это сделал, мне назло!
– Не думаю, что его отравили из-за вас, – поражаясь эгоизму мужчины. – Господин Хартш один из драконов Его Величества, а их боятся и ненавидят.
– Какая разница? – простонал господин Кустер и разозлился: – А всё ты виновата! Не воротила бы нос, уже была бы замужем. После его смерти тебе бы достался дом и состояние, а теперь ты снова будешь висеть на моей шее!
Он глянул на меня так, как некогда на маму, и я невольно сжалась, ощущая разрастающуюся бурю в груди. Скоро полнолуние, и оборот сдерживать всё труднее. Стоит вспылить, и я могу даже здесь стать волком. Боюсь представить, что последует за этим.
– Простите, – едва сдерживаясь, процедила я.
– Ну уж нет, – выдохнул отчим и, вскочив, схватил меня за руку и потащил к дверям: – Собирайся! Мы немедленно выезжаем к господину Ризегану. Панча! Где эта ленивая девка?
– Вы с ума сошли? – Я вырвалась и отступила на шаг. – Что скажут люди, если мы явимся? Мы с графом даже не помолвлены.
– Так сделай всё, чтобы это случилось! – взвился мужчина и сжал кулаки. – Я тебя не понимаю. Господин Хартш знатен, богат и красив. Чего тебе ещё надо?!
Сдерживаться становилось всё труднее.
– Да, он хорош собой и обеспечен, но разве граф официально просил у вас моей руки? Что, если всё это лишь пустые разговоры для развлечения.
– Развлечься он мог бы и в Девлионе, – прикрикнул отчим и взмахнул рукой
Я отшатнулась, едва дыша, а перед глазами встала жуткая сцена из детства, которой я стала невольным свидетелем. Те чувства обрушились на меня: боль, страх за маму, стыд… Задыхаясь, я прижалась к стене, чтобы не упасть. Заметив, что мне плохо, мистер Кустер засуетился и, сменив тон, торопливо пообещал:
– Я дам денег на лекарство для Тристы. Столько, сколько нужно дам, чтобы она не болела в полнолуние! И повозку можешь взять, но если только сейчас поедешь со мной к Ризегану. – Я не могла говорить, прижимая ладонь к шее, сипло втягивала воздух, и отчим снова разозлился: – Будешь молчать, и я больше ни медяка не выделю на этого деревенского шарлатана! Я никогда не верил, что моя дочь какой-то там монстр, ясно?!
Он сорвался на крик, и мне потребовалась вся выдержка, на которую я была спокойна, чтобы не обернуться волком и не вцепиться в белую шею. Сейчас я ненавидела отчима так сильно, как никогда. Не знаю, это ли сыграло роль, а может виновато близкое полнолуние, но моё тело начало изменяться. Затрещала рвущаяся ткань, руки покрылись шерстью, на меня отовсюду обрушились запахи и звуки. Отчим отбежал и вжался в стену спиной. Его испуганный и брезгливый взгляд взгляд был для меня, как ушат ледяной воды.
Возвращалась в своё человеческое обличие я гораздо медленнее. Сжала на груди разодранное платье и, тяжело дыша, прохрипела:
– Панча поедет со мной, как компаньонка. Всё же я незамужняя барышня из благородной семьи, и не желаю, чтобы обо мне сплетничали. Но пойду собираться я лишь после того, как вы дадите деньги.
Протянула руку, и отчим поторопился открыть секретер. Дрожащей рукой он не с первого раза попал в замочную скважину. Принимая деньги, я понимала, что этот день изменит шаткое равновесие в нашей семье. И всё из-за моей несдержанности.
