Решительно киваю, метнувшись в выходу.
—А твой где висит? — это уточняю, уже одной ногой за порогом подсобки.
— Седьмой столик.
— Сейчас, — опять кивок, но в спину догоняет:
— Надеюсь, ты до семи считаешь? — откровенная издевка. Аж руки чешутся и второй ягодице дать свободу!
— Бери больше — до восьми! — огрызаюсь, ещё и змеиную улыбку послав, а потом лыской обратно на банкет.
Первое, что привлекает внимание, когда оказываюсь в зале — мужик, бегающий вокруг столов и причитающий, что его обокрали.
Сперли любимый пиджак!!!
Да, мл*ть! Я такая… Муж изменил, и я решила мстить всем мужикам — пустилась во все тяжкие и извращенные. Пиджаки мужские — вообще личный фетиш!
Прячу шмотку за спиной и бочком протискиваюсь поближе к хозяину. Пока он, уместив руки на боках, досадливо смотрит в сторону сцены, где происходит очередное веселье, подгадываю момент, убеждаюсь, что на меня никто не обращает внимания, и бросаю вещь под стол… Некрасиво, знаю, но духу повиниться в грехе нет. Избавляюсь от улики и тенью, мышкой юркаю прочь, чувствуя себя ненормальной.
Только через десяток шагов вспоминаю, что миссию-то до конца не выполнила! Пиджак для мужика с открытой форточкой так и не добыла! Досадливо скрипнув зубами, возвращаюсь к столикам, отсчитав седьмой и естественно обнаружив нужную вещь!
Вот он! Черненький пиджачок! Ура!
Теперь точно ошибки нет.
— Меня просили его принести, — невинно похлопав ресничками, сообщаю троим: двум мужчинам и женщине. Они с таким недоумением на меня уставляются, что приходится добавить: — Сам не может, занят, — для пущей убедительно и важности глаза закатываю. Хвать пиджак, снова каблуками по полу чеканя быстрый шаг, спешу в подсобку.
Пострадавший терпеливо ждет в маленькой комнатушке без окон. Со скучающим видом бродит из угла в угол, а при моем появлении даже счастьем светиться начинает.
Вроде бы.
Так добро смотрит… с улыбкой кровожадного маньяка, что виновато выдыхаю:
— Он? — с тихой надеждой, демонстрируя добычу.
— Спасибо! — рывком забирает пиджак и небрежно накидывает на плечи. Вроде благодарит, но сдается мне, что прозвучавшие странные нотки на заднем фоне — сарказм в концентрированном виде.
— Если что, обращайтесь, — брякаю невпопад.
— Нет уж. Как-нибудь сам! — но улыбку натянутую мне адресует, торопливо к двери ступив.
Опять накатывает стыд… Неудобно как-то. И чувство жжет, будто что-то надо сказать напоследок — ободряющее, жизнеутверждающее, чтобы благоприятное впечатление о себе оставить:
— А сзади у вас все как надо! — уверенно киваю. — Даже не заметно, что ж.... брюки драные!
Мужчина уже в дверях замирает, будто забыл нечто важное. Оборачивается через плечо, явно желая ответить, но молча смерив меня непонятным взглядом, качает головой и уходит.
Только дверь захлопывается, я в стенку спиной ухаю:
— Черт! — машу ладошкой на горящие, точно в огне, щеки, а секундами спустя не выдерживаю и смеюсь: — Вот идиотка!
6. Глава 6
На следующий день офис гудел, как растревоженный улей.
Вчерашний милый новый босс, улыбающийся на корпоративе в тридцать два белоснежных зуба, пришел на работу ни свет, ни заря, и сходу начал наводить свои порядки. Затребовал отчеты, собрал начальников отделов и, судя по тому, с какими лицами они выходили из его кабинета, пропесочивал их по первое число, а некоторым уже подписал приказ на увольнение. И глаза, которые вчера казались веселыми, лукавыми сегодня искрили сталью.
