До Костиного дома я добралась за двадцать минут. Могла бы, конечно, и быстрее, но, как назло, началась поземка и помешали пробки на дорогах.
Скорее всего, Жемчужный видел из окна, как я подъехала, потому что входная дверь уже была открыта, а сам он дожидался меня в прихожей. Он сидел на низеньком табурете у трюмо и курил. Одет он был в джинсы и застегнутую под горло куртку. Рядом с ним на полу стояла набитая до отказа спортивная сумка.
– Что с тобой, Костя? – подскочила я к нему и присела на корточки.
Он поднял на меня глаза.
– Убили моего брата. Мне позвонила мать. Прямо в театр позвонила. Во время спектакля. Ты представить себе не можешь, каких трудов мне стоило доиграть до конца. Гоша всегда был непутевым по жизни. Знаешь, мне нередко приходилось…
– Постой, – прервала его я, – не загоняйся, Костя. Давай все по порядку. Я ведь, если честно, и представления не имела, что у тебя есть брат. Родной, что ли?
– Родной, – кивнул он. – Старший. На два года старше меня. Только теперь не есть, а был.
– Как это случилось?
– Не знаю. Я пока еще ничего не знаю. Мать позвонила и сказала только, что Гошка погиб. Убили его. И больше ничего не сказала.
– Откуда она звонила?
– Из Воронежа. Я ведь тебе говорил, что я воронежский.
– Говорил, – подтвердила я. – Так брат твой жил там?
– Да. С матерью. Слушай, – он взглянул на часы. – Давай в дороге обо всем поговорим.
– В какой дороге? – опешила я.
– В двадцать минут десятого от автовокзала отходит автобус до Воронежа. Я на него уже и билеты взял. И вещи тоже собрал, – он кивнул на спортивную сумку. – Надо ехать туда.
– Обоим? – уточнила я.
– Ну, да. Ты против? У тебя же сейчас никакой работы нет, и я подумал, что ты поможешь мне.
– Да-да, я понимаю, тебе сейчас нельзя оставаться одному, – но я уже начинала догадываться, к чему идет наш с Жемчужным разговор.
– Нужно найти убийцу моего брата, – подтвердил он мои подозрения.
– Подожди, Костя, – я поднялась. – Ты не шутишь?
– Какие уж тут шутки, Жень.
– Но я не частный детектив, – запротестовала я. – Я занимаюсь тем, что стараюсь предотвратить трагедию, а когда она уже свершилась…
– Женя, – Жемчужный снова бросил взгляд на часы, – у нас очень мало времени. Мы можем опоздать на автобус. А следующий только завтра. Я прошу тебя, поехали со мной. У тебя будет еще время подумать. Приедем в Воронеж, осмотришься там как следует, а потом решишь. В любом случае мне понадобится твоя моральная поддержка.
Он поднялся с табурета, погасил окурок в пепельнице, стоящей на трюмо, и взял в руки сумку.
– Так что скажешь?
Колебалась я недолго. Жемчужный не раз выручал меня, как я уже говорила об этом, и бросить его в такой момент с моей стороны было бы по меньшей мере подло.
– Едем, – отрывисто сказала я. – Но имей в виду, никаких расследований я тебе заранее не обещаю.
– По рукам, – он нашел в себе силы улыбнуться.
На моем «Фольксвагене» мы добрались до автовокзала, где я поставила свой видавший виды автомобиль на стоянку. Бедняге придется дожидаться моего возвращения именно здесь.
На автобус мы успели почти впритык. Забрались в салон за две минуты до отправления.
– Когда мы будем в Воронеже? – спросила я Костю, расположившись на сиденье.
– Рано утром, – ответил он. – Так что можешь вздремнуть.
– Большое спасибо вам, господин Жемчужный, – съерничала я.
– Сердишься на меня?
– Сейчас на тебя сердиться грех, – резонно заметила я. – Но потом, в будущем, можешь не сомневаться, я найду момент высказать тебе свое недовольство.
