Вытирая тарелки, Фокс решил, что нужно сделать следующий шаг и убрать их в шкафчик. Занятая делом, Лейла сможет расслабиться.
– Сдав несколько экзаменов на «отлично», я стал испытывать чувство вины. И страх – я мог проникнуть в голову любого учителя и выяснить, какие каверзы он для нас придумал. Кроме того, я узнавал то, что мне знать не следовало. Семейные проблемы и все такое. Меня с детства учили уважать личную жизнь, а тут я без разбора вторгался в чужие мозги. И я бросил это дело. – Фокс усмехнулся. – Почти.
– Приятно слышать, что ты не совершенен.
– Мне потребовалось время, чтобы научиться управлять собой. Иногда я читал чужие мысли, когда слишком расслаблялся, а иногда наоборот, когда очень старался этого не делать. В некоторых случаях проделывал это намеренно. Например, пару раз с тем козлом, который меня дразнил. А… когда стал старше, то один раз с девушкой. Узнать, есть ли у меня шанс снять с нее блузку.
– Помогло?
Фокс лишь улыбнулся в ответ.
– А за несколько недель до того, как нам исполнилось семнадцать, кошмар вернулся. Я понял – мы все поняли, – что ничего не закончилось. И до меня дошло, что мой дар не игрушка. Я перестал им пользоваться.
– Почти?
– Практически полностью. Понимаешь, Лейла, этого у нас не отнять. Я понимаю, что чувствуют люди, и тут ничего не поделаешь. Но теперь я могу контролировать себя и не копаться в их мозгах в поисках информации.
– Именно этому мне нужно научиться.
– И читать мысли тоже. Если речь идет о личной тайне человека, о его жизни или жизни других, ты обязана вмешаться.
– Но как ты определяешь – когда, кто, при каких обстоятельствах?
– Вот этим мы и займемся.
– В твоем присутствии я почти все время чувствую себя скованно.
– Заметил. Почему?
Лейла повернулась и протянула руку за посудой. Опустила миску в раковину. Мальчик уже ушел – наверное, позвали ужинать, подумала она. Собака свернулась клубком на крыльце и спала, отдыхая от бурных игр.
– Потому что знаю: ты можешь прочесть или читаешь мои мысли и чувства. Или боюсь, что ты это сделаешь, и нервничаю. Но этого не происходит – то ли из-за того, что ты себя сдерживаешь, то ли из-за того, что я нервничаю и не пускаю тебя. А может, и то и другое. Например, ты не знал моих мыслей и чувств, когда сегодня поцеловал меня.
– Меня на какое-то время замкнуло.
– Нас тянет друг к другу. Я правильно выразилась?
– Что касается меня – в точку.
– И от этого я тоже нервничаю. И теряюсь, потому что не знаю, в какой степени это взаимное влияние, а в какой – наши истинные чувства. – Лейла прополоскала миску и передала Фоксу. – И не уверена, можем ли мы себе это позволить, когда у нас столько других забот.
– Погоди, давай разберемся. Ты нервничаешь потому, что меня тянет к тебе, или потому, что нас тянет друг к другу?
– Ответ номер два, и мне нет нужды читать твои мысли – по твоему лицу видно, что он тебе нравится.
– Лучшая мысль, которую я слышал за последние несколько недель. А может, и лет.
Мокрая ладонь Лейлы уперлась ему в грудь, не давая приблизиться.
– Я не смогу расслабиться, если буду думать о том, как оказаться с тобой в постели. Мысль о сексе меня обычно возбуждает.
– Расслабиться можно потом. И вообще, я могу гарантировать, что расслабление будет гораздо глубже, если сначала как следует возбудиться.
Лейла не только не убрала ладонь, но слегка его оттолкнула, так что Фокс был вынужден отступить на шаг.
