И я развернулась к маманке.
Очевидно, кое-кто нарывался на конфликт. Очевидно, кое-кто точно знал, что Эрих чувствует себя очень виноватым за то, что его мать в последний раз попопльзовали все кому не лень, а не лень было тем, кто напал на нас на Танарге.
И мозгами я понимала, что если поставлю жесткий ультиматум, Эрих встанет на мою сторону, у меня даже сомнений в этом не было, но… вопрос лишь в том, насколько в этой ситуации будет больно Эриху. Я подозревала, что сильно. А причинять боль любимому человеку мне не хотелось вовсе. Ко всему прочему мадама права – Эриху материнской любви очень не доставало. Правда это было в детстве, с тех пор многое изменилось, но почему бы и нет? Эрих закроет свой гештальт, я успею наладить работу своей команды – и все в плюсе.
Правда это все я понимала мозгами. А если смотреть чисто на эмоции – было огромное желание пойти наверх и устроить скандал, с требованием «Или я, или твоя маман».
А еще у меня не было четкого правила для данной ситуации. С одной стороны имелось четвертое правило десанта «Не лезь в костер своими руками, используй чужие». С другой седьмое правило гласило «Хамло побеждать не должно». А эта падла мне тут, между прочим, хамила.
Что ж… война так война.
– Удачи, – сказала я, достав сейр.
– Удача мне не потребуется, – усмехнулась эта, на своей красоте помешанная.
Как сказать – к обоим холодильникам я подключилась сходу, даже обращаться к своим хакерам не пришлось.
– Ну-ну, – бросила свекрови, покидая ее храм поклонения свойствам фарша.
* * *
Ночью мы с Эрихом вполне ожидаемо работали.
Я делала вид, что злюсь, дуюсь и вообще негодую, а потому тренировка проходила у нас раздельно. Сначала Эрих занимался с Тамраном, и только потом к офицеру подвалила я.
И стоило мне войти в тренировочный зал, как Тамран молча переключил камеры на кольцевую запись.
– Она мне не нравится, – сходу обозначил свою позицию мужик, вытирая полотенцем пот с шеи и плеч.
– Вообще не проблема, – натягивая перчатки, ответила я.
Тамран тяжело вздохнул, глядя на меня, и выдал нечто:
– Мелани, ты ПЕРВЫЙ усилитель, искренне и всем сердцем любящий архонта. И ты уникальна в этом, как и в преданности Эриху. Но его мать не такая, понимаешь?
– Да я заметила уже, – чего скрывать.
Тамран швырнул мокрое полотенце в угол, сложил руки на могучей груди и продолжил исповедь, отрываясь за все дни молчаний:
– Эрих очень боится, что ты станешь похожа на его мать. Поэтому не прикасается к тебе. А я, Мелани, боюсь совершенно иного.
– Ее? – уточнила я, направляясь к боксерской груше.
– Ее, – кивнул Тамран.
Помолчал, и добавил:
– Она старше даже меня, Мэл. И у меня есть подозрение, что она способна влиять на архонтов.
Что ж, с избиением груши я притормозила, и уточнила:
– Почему вообще возникло такое подозрение?
– Покойный отец Эриха был потрясен тем, что усилитель изъявила желание жить с ним. Она даже родила ему сына, Мелани. Но каждый раз, когда она смотрела на седьмого архонта, в ее глазах я видел… ярость и бессилие.
– Я подумаю об этом, – начиная тренировку, заверила Тамрана. – Верни камеры в исходную точку.
* * *
К рассвету Эрих все еще работал, а вот я, уже завершив с планированием, сидела и молча смотрела на него.
Мой архонт сильно сдал, что не удивительно. Я бы на его месте тоже осунулась и была в препаршивом настроении – поганое чувство возникает, когда вынужден договариваться и уважительно беседовать с теми, кто абсолютно точно тебе враг и в целом пытался тебя убить не единожды. Но политика дело такое – стиснул зубы, нацепил вежливую улыбку на морду лица и вперед на переговоры. А переговоры длились бесконечно.
