Даже хорошо, что квартира мне не принадлежит. Лет восемь назад крошечную двушку в центре города моей маме подарила благодарная пациентка по имени Дарья Матвеевна Матвеева. Так случилось, что эта очень состоятельная и успешная бизнес-леди попала в реанимацию, где медицинской сестрой работала моя мама. Что-то там случилось: прибор, поддерживающий больную, сломался, или электричество дало сбой, или ещё что, мама вовремя сориентировалась, забила тревогу и вручную поддерживала пациентку до прихода врачей. Ей потом даже премию дали. Кроме того, Матвеева уговорила отличившуюся медсестру оказывать ей услуги на дому: когда уколы делать, когда давление измерять, когда просто поддержать морально. Всё-таки одинокой женщине, окружённой завистниками, льстецами и недоброжелателями приходится несладко. После двух лет довольно тесного общения Дарья Матвеевна купила для надёжной помощницы квартиру. Всю эту историю Эдик постепенно выудил из меня, неторопливо прохаживаясь по комнатам.
– Да-а-а… – протянул он, – повезло тебе. Другие бы сдавать стали за большие деньги, а твои разрешили дочери здесь жить.
– Тут до работы ближе, – оправдывалась я. – Потом, ты же помнишь, у меня ещё брат с сестрой. Им теперь каждому по комнате досталось.
– Класс! – оценил мои обстоятельства Тихоновский, подошёл к письменному столу с журналами по дизайну, которые я любила просматривать, изучая модные тенденции, переложил их из одной стопки в другую, и сделал заключение: – Значит, письма нет.
– Нет! – рявкнула я. – Говорила же!
– Ну, не сердись, Ангел! – расплылся в обаятельной улыбке Эдик, шагнул ближе ко мне, обнял, поцеловал и шепнул на ухо: – Прости моё любопытство.
– Ладно, – смягчилась я. – Проехали.
Парень мягко потянул меня, приглашая прилечь:
– Ты позволишь мне остаться?
– Э-э-э… – Не то чтобы я была против близости, но настойчивый, даже самоуверенный тон заставил меня передёрнуться, снова вспомнились подозрения, высказанные главной сплетницей офиса. – Прости, Эд…
– Что не так? Геля, любимая, ведь мы пара! Разве нет?
– Ты насовсем хочешь остаться, или только на ночь? – спросила я, освобождаясь от объятий.
– А что, – криво усмехнулся Тихоновский, – насовсем не вариант?
– Вариант, – кивнула я, – только мне нужно согласовать это с мамой. Это ведь её квартира.
– Ты взрослый человек… – начал Эдик сердито, но сам оборвал себя и улыбнулся. – Лады. Извини, я просто не ожидал, что ты откажешь. Извини. Я подожду.
– В эти выходные как раз собиралась навестить родителей, – стараясь смягчить ситуацию, заверила его я, – думаю, они не станут возражать, но согласись, будет неловко, если кто-то из моих неожиданно явится и застанет нас.
– Ты права. Не парься, я всё понял. Тогда пойду? А то мне ещё добираться часа полтора, сейчас автобусы редко ходят.
Он быстро собрался и ушёл, даже не поцеловав меня на прощанье. Обиделся всё-таки.
Я кинулась на кухню, чтобы выглянуть в окно и позвать Эдика обратно. Что, в самом деле, выдумала? Родители меня уж года два не контролируют. Я успела увидеть, как парень вышел из подъезда, на секунду замер, осматривая двор и торопливым шагом направился к ближайшей остановке. Я лихорадочно дёргала ручку оконной рамы, но ту заклинило, мне так и не удалось её повернуть. Тогда я прижалась носом к стеклу, постучала по нему кулаком и крикнула, вдруг Эдик услышит.
Воздух как будто исчез, я оказалась в вакууме. Вообще не могла дышать – всё от того, что заметила две мелькнувшие в свете фонарей тени. Что? Снова те чёрные мужики? Они следят за Тихоновским? А я-то, дура, выгнала парня на улицу! Схватила забытый на кухонном столе мобильник, стала искать номер своего парня, чтобы предупредить его хотя бы. И тут…
