– Не злись, Ангел! Я всего лишь переживаю за твою бабку, она ведь собиралась отправлять письмо! Вдруг с ней что-то случилось, теперь лежит, нуждается в помощи. Ты бы съездила в эти Баяки. А? Что скажешь? Я составлю компанию.
Соблазн согласиться был велик, но я отрицательно покачала головой, решив следовать первоначальному плану. Пробубнила только себе под нос:
– Тебе совсем нечем заняться?
– Да так… Я, конечно… – Пожалуй, я впервые видела, как Граммофон не может подобрать слов. – Ладно, подождём ещё. Ты завтра к своим?
– И завтра, и послезавтра.
– Тогда до понедельника?
– До понедельника. Будь осторожен.
– Что опять? – вернулся в обычное насмешливое состояние мой парень.
– Я серьёзно видела, как тебя преследовал волк.
– Не парься! Видишь, цел и невредим. Наверное, это был дрессированный волк, из цирка сбежал, его уже изловили и вернули в клетку.
– Ага! Да случись такое, блогеры подняли бы шум на весь интернет!
– Геля, пожалуйста, не поддавайся паническим настроениям. Всё будет нормально. Слышишь? Никто меня не преследует.
– Хм… – кивнула я, указывая за спину, – … а те двое просто так гуляют по тем же улицам, что и мы? И в кафешки те же самые заходят.
Эдик остановился, но оглядываться не стал, лишь притянул меня к себе, схватив за плечи, поцеловал в лоб и улыбнулся:
– Холодный. С тобой точно всё в порядке, Ангел? Мне показалось, что у тебя паранойя. Нет же никого!
Таким тоном говорят с малыми детьми или капризными стариками. Я через силу улыбнулась и пожала плечами. Раз Тихоновский хочет, чтобы я думала, что слежки за ним нет, сделаю вид, что ничего не замечаю. Только вот гулять у меня настроение пропало. Я попросила Эдика проводить меня и наказала сразу ехать домой, пока транспорт ходит более-менее регулярно. Парень, кривляясь, взял под козырёк:
– Есть, мэм!
Свидание оставило у меня непривычно подавленное настроение. Наверное, из-за обмана, хоть я и не впрямую соврала, а всего лишь умолчала о получении письма. Или сказывалось волнение перед запланированной поездкой к незнакомой старушке в неизвестную мне деревню.
Спала я плохо, стоило задремать, как видела волка и даже говорила с ним. Зверь голосом Эдика убеждал меня, что не имеет злых намерений, и вообще, в цирке четвероногих артистов отлично кормят, поэтому охотиться, тем более за людьми, им совершенно незачем.
Встала рано, быстро собралась и поехала по своему бывшему адресу. Брат ушёл в универ, сестра в школу, любящие родители встретили меня так, словно я опять была единственным ребёнком, хоть давно уже взрослым. После расспросов о моей работе и рассказов о своих проблемах, мама всё-таки переключилась на младших детей. Сына хвалила за серьёзный подход к занятиям, а на дочку жаловалась:
– Вообще не понимаю, в кого такая безалаберная уродилась! Вы же нормальные, ответственные люди, а у этой вертихвостки одни тусовки на уме.
Мы отлично пообщались, даже сыграли с папой в нарды. Он, разумеется обыграл меня три роза против одного моего, чему был страшно рад и приговаривал, потирая руки:
– Есть ещё порох в пороховницах, а, доча?
– Ты бы в шахматы с ней сразился, – смеялась мама, – я бы посмотрела, у кого ещё мозги работают как надо.
– Можно и в шахматы, – бравировал отец.
Осуществить это намерение мы не успели. Из школы вернулась Ленка – наша егоза тринадцати лет. Она наспех поела, чмокнула меня в щёку, назвав лучшей старшей сестрой на свете, и умчалась на тусу с девчонками. Вскоре пришёл братец, тоже съел мамин борщ, скупо поблагодарил и удалился в свою комнату заниматься курсовым проектом. С Данилой и прежде у нас точек соприкосновения не находилось, а теперь, когда я жила отдельно мы вообще стали посторонними, сложно было представить, что я этого серьёзного паренька когда-то забирала каждый день из садика и вела за руку домой.
