– Вот этого еще не хватало, – усмехнулся Павел, тоже закидывая рюкзак на плечи. От этого он стал выглядеть до нелепости ярко: кислотно-синий цвет добавился к зелени куртки и ярко-красному пятну бейсболки, козырек которой оказался у Павла почти на макушке.
– А вообще, – заметил Витя, – сюда сходить нужно обязательно, на эту гору.
– Да, слышал, желания на ней исполняются и все такое. Стандартная реклама.
– Я не про это, – покачал головой Витя. – Просто в таком известном месте стыдно не побывать, если живешь рядом. Ты уже по каким только буреломам со мной не ползал, а тут, считай, прогулка, но такая, без которой тебя серьезно никто в нашей среде не воспримет. Это, не знаю, примерно как любить какую-то группу, но ни разу не сходить к ней на концерт.
– Это я тоже слышал, – отмахнулся Павел. – Ты меня окончательно убедил еще в тот момент, когда мы сели в поезд. А теперь уже в любом случае поздняк метаться.
– Вот и хорошо, – согласился Витя.
Как раз в это время руководитель группы начал, насколько было возможно, созывать всех собраться ближе к зданию станции, чтобы скомандовать о начале выхода.
После был спуск на тропу и довольно долгий переход до широкой поляны, где планировался первый, весьма непродолжительный по времени привал.
Павел с Витей договорились идти не быстро, постепенно перемещаясь в хвост колонны, где было значительно спокойнее и тише, хотя бы уже оттого, что громогласный голос ведущего группу Белякова, постоянно что-то командовавшего и объявлявшего, туда не долетал. К тому же здесь было гораздо просторнее: Павел давно заметил, что в первые часы после выхода все куда-то торопятся и стараются попасть вперед, в самое начало группы.
Павел привычно говорил с другом обо всем понемногу. Вчерашние дела никак не вылетали из головы, а оттого непроизвольно, в том числе от навалившихся тишины и свободы, хотелось решить все оставшиеся проблемы. Или же наоборот, это было средство привыкнуть к резкому изменению обстановки, адаптироваться к ней, отчего мозг непрерывно обращался к тому, что в данный момент было совсем не существенно и не важно. Но затем, по мере удаления от станции, слов было все меньше, а спокойствия все больше. Свежий лесной воздух действовал бодряще и в то же время опьяняюще, немного кружа голову и создавая странное ощущение нереальности происходящего. Болтать уже не хотелось.
Теперь шедший впереди друга Павел лишь изредка оборачивался, чтобы обменяться улыбкой, означавшей, что все идет ровно так, как и должно быть. Внимания на остальных они с Витей обращали немного. Уж, и правда, очень разномастный в этот раз подобрался коллектив, «от пионеров до пенсионеров», как выразился Беляков еще на станции.
Иногда их обгоняли другие туристы, или наоборот, они обгоняли кого-то, остановившегося для перевязывания шнурков на обуви, а также для приведения в порядок другой одежды и амуниции. Так друзей обогнала уже не одна компания. И вот снова, судя по торопливому звуку шагов, кто-то собирался это сделать, отчего Павел уже привычно сместился на обочину, на секунду остановившись. А потом у него внутри что-то резко перевернулось…
Мимо торопливо прошла компания из трех молодых девушек, наверное, даже сверстниц. Первый две спутницы о чем-то негромко и с улыбкой переговаривались. Их Павел не рассмотрел и никогда бы, наверное, не запомнил, если бы не третья, идущая следом.
