– Ладно, кончайте трепаться! – вмешался в разговор Гуров и протянул водителю деньги. – Откройте багажник, пожалуйста.
Через две минуты, совершенно промокшие, Гуров и Крячко уже входили в вестибюль гостиницы. Их появление не произвело особого фурора, хотя внимание привлекло. Некий скучающий седовласый джентльмен неопределенного возраста, бесцельно слонявшийся по вестибюлю, попытался завязать с ними разговор о погоде, который довольно быстро перешел в предложение скоротать время за карточным столом – исключительно по маленькой, для развлечения. Крячко показалось, что благородную седину джентльмена он уже где-то прежде видел – возможно даже в архивах МВД, – и решительно от карт отказался, заявив, что они с товарищем еще в детстве поклялись никогда не играть в азартные игры.
– На Воробьевых горах, – пояснил он абсолютно серьезно. – Это даже в историю вошло, не слыхали? Странно, а говорят, в тюрьме много читают…
Последнее невинное замечание произвело на джентльмена такое сильное впечатление, что он немедленно оставил оперативников в покое и ретировался. Гуров попросил портье подыскать им номер поудобнее.
Портье, лысый и сумрачный человек в мешковатом похоронном костюме, бывший свидетелем бегства седовласого джентльмена, помрачнел еще больше и встретил новых гостей довольно холодно. Гуров подумал, что у портье и любителя карточный игры между собой гораздо больше общего, чем можно предположить с первого взгляда, и решил сразу же держаться с этим человеком пожестче.
– Номер нам нужен двухместный, – строго заявил он. – Горячая вода, телефон, телевизор. Вид на море не обязателен.
– Сколько дней господа предполагают прожить? – скучным голосом осведомился портье.
– Для начала неделю, – сказал Гуров. – Только насчет господ слишком сильно сказано. В господа нам уже поздно записываться.
– Как вам будет угодно, – вяло отреагировал портье и раскрыл толстую книгу на стойке. – Я у вас тогда, товарищи, документики попрошу – чтобы зарегистрировать, значит.
Гуров и Крячко передали ему документы и некоторое время наблюдали, как он, высунув язык, старательно заносит в книгу их имена и данные о прописке. Когда работа подошла к концу, Гуров неожиданно спросил:
– Седьмого-восьмого мая у вас не останавливался некий Дудкин Валентин Сергеевич из Москвы? Я подумал, раз вы так дотошно ведете записи, значит, он тоже должен быть здесь зафиксирован.
– Должен, – невозмутимо проговорил портье, не поднимая головы. – Если останавливался, то должен.
– А нельзя ли уточнить? – продолжал Гуров. – Понимаете, это наш хороший знакомый…
– Уточнить нельзя, – злорадно сказал портье. – Только по официальному запросу. Частным лицам сведений никаких не даем.
Он возвратил гостям документы и хладнокровно повернулся, чтобы снять с крючка ключ от номера. Гуров вспомнил, как в детективных романах частные сыщики развязывают языки свидетелям с помощью небольших пожертвований, и с иронией подумал, что ему тоже пора перенимать соответствующие методы работы. Господин Плескалов снабдил их с Крячко довольно приличной суммой на расходы, и можно было не скупиться. Но едва только он хотел испробовать классический способ на портье, как в дело вступил Крячко.
– Ну, а если чисто по-мужски, – вдруг сказал он. – Правду говорят, что у вас тут на днях какой-то отдыхающий женщину зарезал? Вроде из вашей гостиницы человек.
У портье растерянно дрогнули веки, но он быстро справился с волнением.
