Моя группа возвращалась назад, вслед за нами тащился
чудом уцелевший бензовоз, за рулем которого, сидел пленный немец под присмотром грозного Ивана, и еще одна машина, в которой было с десяток пленных, со связанными руками и груда трофейного оружия. Всех раненых, в том числе и санитара, оставил в селе, зачем нам с ними возиться.
Романцев читал донесение,. и не верил. Двенадцать танков, четыре бронемашины,
десять пушек, двадцать машин. Он глянул на груду солдатских книжек, более двухсот
солдат и офицеров вермахта, и бригада потеряла, всего двоих человек.
Да тут еще, командир немецкого танкового батальона, сообщает сведенья такие, что начштаба армии прям пищит от нетерпения, как желает встретится с ним.
Комбриг оглядел своего подчиненного, представление на орден красного знамени, на тебя отправлено.
– Уже все награды какие есть, у тебя будут не жирно. Я скромно потупился, хотелось сказать, а я еще вышивать умею. А что награды, орден славы мне уже не светит, это солдатская и пожалуй самая достойная из всех наград, до орденов названых в честь полководцев, еще дожить надо.
Чуть ли не на сутки, где мы держали оборону, установилось затишье.
Бригаду все же разделили, приказом командующего армии, первую роту тяжелых танков, кинули на помощь соседней дивизии, которая откатилась не удержав позиции, оголив наш фланг, с нею ушел комиссар. Ажиотаж, после хоть и небольшой победы затих.
А после случилось то, что должно было случиться. Все началось с бомбежки. Самолеты налетали, казалось непрерывно. Нас как я и ожидал, поскольку мы не имели своих пехотных частей, все же раскидали по позициям. Хорошо что хоть по взводу, а не по штучно. Это уже попытался сделать командир батальона, которому нас временно придали. Мы стояли друг перед другом, и мерились своими полномочиями. Он капитан, я капитан. Он комбат, я комвзвода, но это как посмотреть. У него медалька двадцать лет РКК. У меня медаль за отвагу, ордена, красной звезды, Ленина, золотая звезда героя Советского Союза. Впрочем вначале, этого он всего не увидел. Я вылез из танка, спросил где командир и направился к указанному мне человеку, стоящему на бруствере окопа, напряжено всматривающегося в туманную дымку приникнув к биноклю.
Уже похолодало, несмотря на это, капитан был в распахнутой шинели.
Оторвав от глаз бинокль он посмотрел на меня, а танкист прибыли наконец то.
– Один танк будет здесь по центру, другой там на пригорке, от туда все как на ладони, третий будет на правом фланге. – Все понятно? Я остался стоять на месте.
– Что еще? Комбат раздражено махнул рукой.
– Выполнять.
– Что выполнять? Спросил я спокойно, и добавил.
– За расстановку танков и их действия, – отвечаю я.
– Да как ты смеешь мальчишка, да я тебя.
На меня накатила злость, и я расстегнул комбинезон. Рука капитана в замахе замерла.
– Извинитесь, – проговорил я. И так мы, смотрели друг на друга.
И комбат понял, что проигрывает.
– Мои танки прибыли для взаимодействия при отражении атак противника, при поддержки бронетехники, а не в ваше личное подчинение.
– А на том при горочке, как вы заметили, наш танк будет отличной мишенью для врага.
Комбат был красным от злости, но поняв, что я не уступлю процедил.
– Поступайте, как считаете нужным, но я доложу о вашем поведении.
–А я о вашем . Не остался я в долгу.
– И запомните, еще раз попробуете накричать на меня, или поднять руку.
