Подумать только!.. - страница 30

Но все понимают, что да, а чего это, собственно, Россия наложила вето? Президент Путин сказал: «Да, мы должны все это детально обследовать». Так в резолюции и было. Давайте все детально обследуем, мы все проверим; если мы окажемся неправы, так чего же, сами виноваты, что вас обвинили. Так давайте посмотрим бортовые журналы, полетные листы и так далее. Ни фига подобного! Ну вот все это как-то очень тяжело.

Вспоминают Хрущева, который… ну апокриф: стучал ботинком по трибуне, когда выступал в ООН. На самом деле – сейчас все можно в Интернете найти – ну не ботинком, а полуботинком, туфлей, и не по трибуне ООН, а по тому пюпитру, за которым сидела советская делегация и сбоку сидел сам Никита Сергеевич. Но, поскольку делегация стала стучать, а у Никиты Сергеевича при его железном, однако, характере, ладошки были мяконькие и небольшие; он встал, снял туфлю и пока все руками – а он – громко стучать туфлей.

Вы знаете, на Западе к этому отнеслись даже с определенной симпатией. Это не было злобное хулиганство. Это было такое дикое озорство лидера великой и страшноватой и не совсем понятной державы. То есть он, в общем, никому не грозил. «Он бы еще подштанниками помахал в воздухе, понимаете» – народ там шутил по-всякому. Но это было не хамство, это было именно дикое озорство. Интеллигенция советская, конечно… ну слухи дошли, хотя газеты не писали «Как же так? Так опозорил!». А потом мы узнали, когда к нам в университет американские наши стажеры, студенты приезжали: «Молодец! Как он раскован, как он себя отлично ведет, это очень по-нашему, наоборот, у нас это приветствовали» и так далее. Но в данном случае с Сафронковым это немного другой, понимаете, случай.

Это горестно. Это все, что может дипломатия – нахамить на русском языке, что будет смягчено при переводе на английский. Нет никаких средств защиты своих интересов, ничего не осталось, кроме того, как взять и нахамить. То есть типа тебя выбрасывают за окно, так его хоть подальше посылаешь, пока за окно летишь. Печально это все-таки, печально. Нужно все-таки хранить достойную мину, понимаете, а это какая-то недостойная мина, я так думаю.

Но, что еще ужасно, это все находится, в общем-то, сейчас в тренде. Когда-то хамить дипломату было совершенно невозможно. Когда-то было невозможно, чтобы спортсмен другому спортсмену перед соревнованиями выкрикивал какие-то оскорбления. Это противоречило самому духу спорта. Когда-то два джентльмена, поссорившись, могли убить друг друга, но не могли обмениваться площадной бранью, как два пьяных кучера. Но у каждого были свои представления о достоинстве.

И вот с появлением социализма в конце XIX века как-то все это полетело в тартарары. И вот когда Маяковский – великий русский советский поэт Владимир Владимирович Маяковский, прорываясь наверх, хамил, как можно, всем встречным, поперечным, с кем встречался – это вот началось. Нет-нет, в России умели кое-что сделать впереди планеты всей.

А уж когда в конце 50-х, да 60-х, да Кассиус Клей еще до того, как он стал Мухаммедом Али, но став Мухаммедом Али, он в грязь лицом не ударял, кроме его спортивных подвигов, когда он кривлялся невероятно – ну симпатичный был, но кривлялся невероятно, говоря, что «Я – это вообще лучшее, что создано вселенной, да вот этого я сотру!..» и так далее.

А теперь нормально: какое-то рыло набирает в рот воды, своему партнеру перед поединком выпускает изо рта эту струю в лицо… В старое время его бы вынесли с рынка в качестве мешка костей. А сейчас он работает дальше. Он принадлежит к расовому меньшинству, поэтому ему можно… Дело не в меньшинстве, а дело в том, что все уже можно. То есть сняты какие-либо моральные препоны. Почему бы не добраться до дипломатии. В общем, не нужны галстуки, не нужны, так сказать, двуполые отношения, не нужна вежливость, в общем, не нужен институт брака, не нужна вся эта церемонность дипломатическая. Пошли их всех подальше!