"Ну-ка, давай. Ну же… ну… О вот этот ролик подойдёт и телочки вроде ничего. Так".
Из динамиков полились стоны и неприличные крики. На экране замельтешили соблазнительные обнажённые тела.
"И, и, и… Не стоит – вялый, как хобот у дохлого слона. Гадство, если я и дальше буду так наяривать, то могу и головку, к хренам, оторвать. За что мне всё это? Почему я?".
После ещё нескольких последовательных неудачных попыток, Олег отправился в институт. А после работы на кафедре побежал в платную поликлинику к врачу сексопатологу. Прежде всего он прекратил приём метагексанола. Началось долгое лечение: что Олег только за следующие полгода не перепробовал: это и трибестан, сеалекс, золотой корень; и йохимбин, ловерон, виагра. Плюс диета – орехи, мёд, моллюски. И что же бы вы думали, как эрекции не было, так и нет. Олег перечитал гору учебной литературы по поводу мужского здоровья, стал специалистом-любителем в этом вопросе и всё это ему не помогало. Надо отметить, что при всём при том, если верить анализам: уровень тестостерона в крови у него оставался на прежнем, совершенно нормальном уровне. Врачи эту загадку объясняли просто психологической травмой и чрезмерно усердным лечением её транквилизаторами. Иными словами, в голове Олега что-то там сдвинулось и процессы в дуге нужных желёз как-то (как точно никто не знал) были нарушены. Он этим туманным объяснениям не верил. Травма была, да, конечно, но в то же время единственным светлым моментом во всей этой суете оставалось то, что он не так много теперь думал о погибшей Жене. Не сходилось что-то в теории медиков, не сходилось. Олег превратился в злого озабоченного сексом импотента и этот момент его напрягал больше, чем потеря способности заниматься любовью.
Наступил август. Горохов собирался в экспедицию вместе с группой учёных из Владивостокского института исследований моря. Целью научного похода являлось изучение поведения диких дельфинов и их взаимодействия между собой, как их отдельных групп, так и определение закономерностей иерархической структуры внутри этих сообществ (конечно, если такие закономерности вообще существовали).
Раньше приборы измерения уровня энтузиазма в организме Олега просто бы зашкаливали, а сейчас вся подготовительная суета экспедиции его страшно раздражала. Ехать он никуда не хотел, хотя он мог бы получить бесценный опыт и набрать достаточно интересного материала для будущей кандидатской. И всё же – делать было нечего, он поехал.
Всего от его института в экспедиции присутствовало трое – он, его научный руководитель – профессор Кадышев Степан Николаевич и младший научный сотрудник – преподаватель зоологии Семёнова Надежда. Надежда на редкость не симпатичная женщина – 35 лет, не замужем, бездетная. Вся какая-то растрёпанная, серая, сухая словно вобла, костлявая, плоская доска с длинным носом, муравьиными глазками и ко всем своим прелестям с непреходящим, казавшимся Горохову вечным, прыщом под носом. И вот эта супергоргулья заигрывала с ним и тогда, когда он был женат, и после смерти Жени продолжала донимать.
Профессор Кадышев человек заслуженный, придирчивый к мелочам, но справедливый, относился к Олегу довольно сносно. Гнобил студентов-аспирантов в меру и старался передать им свои знания как можно в более понятной, и что немаловажно, полной форме. Кадышев достиг шестидесятилетнего рубежа в прошлом году, удерживая физическую форму сорокалетнего и оставаясь подтянутым импозантным мужчиной. Лицо чистое почти без морщин, аскетичное, скуластое, глаза ввинчены глубоко под надбровные дуги и стреляли оттуда хитрым ироничным прищуром. В одежде он предпочитал вещи эстетской направленности, в частности: он обожал бархатные пиджаки разных расцветок. В его гардеробе их насчитывалось не меньше дюжины.
