– Пока они останутся на чужбине, Андрею я верю больше, чем всем их родичам, близким и дальним, – говорила она священнику, которого давно и хорошо знала. Оставив их там, я должна знать, что не напрасно приношу эту жертву, Даниил должен понять и простить меня, а случится это только если он станет королем королей, достигнет тех высот, которые Роману не снились даже. Но пусть он с небес защищает сына своего, пусть поможет ему и не даст сгинуть, а мне остается только ждать и надеяться на высшую милость.
Она видела, как спокойно и отрешенно смотрел на нее старший сын. Он видел лики святых и темные одежды монахов. От этого еще больше сжалось сердце ее. Она просила страшной кары для гонителя их. Если мало ему бед, которые были с ним в начале пути, то пусть свалятся на него новые, севший в этом мире зло, только его и взрастит, и рано или поздно, лучше, если рано, оно обернется против него самого.
ГЛАВА 6 БЕЗРАДОСТНЫЕ ВЕСТИ
Владимир резко взглянул на своих посланников. И один из них повторил, что их нет во Владимире.
– Великий князь или не знает, или не желает говорить, где они. Этому боярину казалось, что владыка не слышит его. Видно, они напрасно суетились, и ему нет никакого дела до детей Романа, потерявшихся где-то на бесконечных просторах.
Но он опомнился и снова начал говорить:
– Ничего, шила в мешке не утаишь, нам скоро станет известно, где они находятся, и тогда мы еще посмотрим, как с ними поступить. Я не верю, что таить их от меня станет тот, кто больше других хотел смерти их отца.
– Но Роман был его союзником долгое время.
– Ничьим он союзником не был, – огрызнулся Владимир, – туда шел, где лучше да удобнее, а как только что-то менялось, в другую сторону направлялся. Но кто решится его щенков приютить, зная, что я их разыскиваю?
Он перебирал в памяти имена князей, которые всегда были против верховной власти и сильных князей, и старался понять, кто это может быть. Как в тот миг ему хотелось стать волхвом. Он даже пытался внушить слугам своим верным, что все на свете знает и видит сквозь стены. Но пророчества его чаще всего не сбывались, или все происходило наоборот, и ему приходилось заставлять их забывать о том, о чем только предупреждал и убеждал. А как прекрасно было все знать заранее. Но на этот раз у него даже никаких соображений не было о предателе-князе.
Растерянно смотрел он по сторонам, и казалось князю Владимиру, что мир отвернулся от него, и все смеются над ним. Но вскоре до него донеслось странное известие, хотя прежде он и помыслить о том не мог, говорили, что сыновья Романа ни у кого из князей не останавливались. Они избрали себе другое – и отправились к Венгерскому королю.
Владимир готов был взорваться от ярости и разочарования. Он понимал, что не сможет туда дотянуться.
Король даже послов своих к нему не присылал, игнорируя его вступление на Галицкий престол. Ни с одним из его предшественников он так не посмел бы обходиться.
Словно бы самозванцем, а не законным наследником деда своего появился тут князь Владимир Игоревич.
Это был первый и очень сильный удар по его самолюбию. И следовало привыкнуть к мысли о том, что не все разделяют его радость по поводу совершившихся перемен.
Но если вспомнить о том, что отец даже и подумать не мог тут оказаться, то он добился уже немалого. Это только и могло немного его утешить.
И он знал, что для начала сам должен собрать посольство и отправить его к Венгру, если он собирается до конца дней в Галиче оставаться, надо как-то договариваться с ним, заручиться его поддержкой. Но почему у Романа все так просто выходило. Даже то, что ему никогда не принадлежало, получил он без особого труда, а ему все дается с невероятным трудом, где же справедливость?
