Не дожидаясь от меня согласия, Давид-таки усаживает меня на переднее сиденье.
— Удобно? — интересуется он, пристегивая. Чтобы не сбежала, видимо.
— Удобно, — недовольно ворчу, понимая, что ничего не понимаю.
Он обходит машину, и когда фары ярко подсвечивают мужскую фигуру, восхищаюсь его сложением. Красивый, богатый, уверенный в себе и наглый. Все как девочки любят. И чего я не могу расслабиться? Наверное, потому что он мой босс…
Заводит мотор, и тот отзывается приятным низким рыком.
— А ключи? — держу в руках ключ от своей малышки, а Давид снисходительно улыбается.
Понятно. Его людям не нужны какие-то ключи. Они берут все, что захотят. Возможно, это и ко мне относится.
Едем по ночному городу. В машине тепло и пахнет боссом. Я держу платье, чтобы не задралось выше, потому что оно и так открывает мои ноги почти полностью. К слову, шеф вроде и не пялится. И рук больше не распускает.
— И все-таки, можно узнать, зачем вы это сделали? — не выдерживаю я. Хочу услышать четкий ответ: он решил сделать меня своей подстилкой в офисе, или, в чем я сильно сомневаюсь, хочет отношений? В то, что Давид действительно посчитал, что спас меня, неохотно верится.
— Лена, все просто, — не отрывая взгляда от дороги, отвечает босс, — вы же ценный сотрудник? — бросает короткий взгляд, как на непонимающую школьницу.
— До вашего прихода все считали так, — не могу удержаться, чтобы не съязвить.
— Я тоже изменил свое мнение.
— Хм! — отворачиваюсь к окну. Вот нет, чтобы извиниться! Сказано, наглец.
— Так вот. Я не могу разбрасываться ценными кадрами. А поклонники, это знаете ли, мысли не о том, потом свадьба, декретный отпуск…
— Вы сейчас серьезно?
— Конечно! — его живот начинает подрагивать от сдерживаемых смешков, — боссы не шутят. Точно не хотите поужинать?
Поднимаю брови, удивляясь его непосредственности. Качаю головой, будто Давид – тяжелый случай, и снова отворачиваюсь к окну. В зеркале заднего вида вижу свою машину. Едет за нами.
— Прогуляться не предлагаю. Вы раздеты…
— Разве выгуливать ценных кадров входит в обязанности босса-спасателя?
— Разве это не может быть моей личной инициативой?
— Она наказуема, вам ли не знать.
— Я просто впечатлен вашим выступлением.
До дома остается минут пять, и мы проводим их в тишине. Босс смотрит на дорогу, я на свою малышку в боковом зеркале. Уверенная, что эйфория от поцелуя у шефа поутихла, да и мои отказы поужинать и погулять под луной чуть отрезвили шефа, я успокаиваюсь. Но стоит нам остановиться у моего подъезда, как шеф прерывает молчание.
— А завтра? — поворачивается ко мне и кладет локоть на спинку сиденья. Ничего такого, но почему-то это движение снова будоражит бабочек, что притихли в моем животе.
— Что завтра? — дрожащими руками отстегиваю ремень безопасности, чтобы убраться из замкнутого пространства прежде, чем натворю дел. Все эти поцелуи, знаете ли, слишком возбуждающе действуют на меня.
— Вы поете завтра?
— Пою. На закрытом мероприятии. Посторонним вход В.
— Свадьба? Похороны? — снова веселится босс.
— Свадьба, потом похороны, — отвечаю тем же тоном.
Ничего не отвечая, Давид выходит из машины, помогает выйти из его высокого внедорожника. Амбал уже припарковал мою малышку и бросает ключи боссу. Те тяжело бряцают, пойманные в его ладонь, и он возвращает их мне, держа двумя пальцами. Забираю, стараясь не касаться его.
— Благодарю, — бросаю в темноту, куда ушел человек Давида, и получаю короткое «не за что».
