— На Кутузовский, — сообщает босс водителю, и тот, сверкнув фарами, плавно трогается.
На мягком кожаном сидении, которое так радушно приняло мою фигуру в свои эргономичные объятия, сижу как на иголках. Давид рядом, и мне, вопреки здравому смыслу, безумно, до неприличия безумно, снова хочется к нему под мышку.
А он, гад такой, сидит и ухмыляется, глядя на меня.
— Макс, заблокируй двери, иначе, наш ценный сотрудник вот-вот вывалится.
— Ничего я не вывалюсь! — надуваю губы.
— А чего же вы так вжались в двери?
— Пытаюсь держать дистанцию.
— От меня? — он так чудно делает брови домиком. Его великолепнейшее высочество и подумать не мог, что есть на свете девы, не готовые пасть к его ногам!
— От вас!
— Почему?
— Слишком голодная. Боюсь съесть ненароком.
Давид, как будто издеваясь, придвигается ближе, и я перестаю дышать. Его бедра прижаты к моим. А мне отступать некуда.
— Лена, я только за, — тихим, чуть хрипящим голосом, говорит тот. А глаза такие… с поволокой…Будто сейчас сам разденется и будет засовывать свои части тела мне в рот.
— А я против, — смелею я.
— Чего же?
— Потому что вы не в моем вкусе!
Безбожно лгу. Очень даже в моем. А главное, в любом виде выглядит этот мерзавец отпадно. И в костюме, и в плаще, и в косухе. А без одежды…Так, Лена! Остановись.
— Стало быть, Ваня в твоем вкусе? — босс, ничуть не обидевшись, продолжает мурлыкать мне на ухо, явно издеваясь.
— Не успела понять. Примчался какой-то неандерталец и накинулся на меня с поцелуями, — поворачиваюсь к боссу, чтобы видел мое недовольное лицо.
— Неандерталец хотя бы во вкусе? — Давид улыбается и его губы неумолимо приближаются к моим.
— Не распробовала! — фырчу, поджимая губы, но тут же сдаюсь под натиском мужчины.
Долгий томный поцелуй действует одуряюще, расслабляет тело и будоражит кровь. Нежно поглаживая, пальцы освобождают мои волосы от заколки и зарываются в распущенные пряди. Мурашки рассыпаются по коже, щекочут, холодят. Поцелуй становится развязным, порочным, несдержанным… Мне хочется постанывать от возбуждения, горячая влага пропитывает белье, и я едва держу себя в руках, чтобы не оседлать босса.
Сознание возвращается лишь тогда, когда дверца хлопает, и прохладный воздух окатывает мои распаленные щеки.
Шарахаюсь от Давида, ударяясь головой о стекло двери. Он непонимающе смотрит затуманенным взглядом.
— Не стоило этого делать! — пытаюсь отдышаться, поправляя растрепанную прическу.
— Лена! — хочет вразумить меня босс.
— Пожалуйста! — почему-то накатывают слезы. Так обидно, черт! Я не стану любовницей Давида. Не позволю себе так низко пасть, чтобы оказывать услуги на заднем сидении авто или за рабочим столом. — Отвезите меня назад.
— Мы собирались обедать, — Давид уже собран, и кажется, понял, что ему не светит секс.
— Нет.
— Просто обедать, Лена.
Выходит сам, открывает дверь, ловит мою ладонь и слегка тянет на себя.
— Лена! Я должен вам обед. Обещаю, не выпускать дикаря из пещеры…
Выхожу, отмечая, что не такой босс и урод.
— …пока вы сами не захотите.
Вздыхаю. А он не теряет надежды!
Переходим узкую дорожку, идущую вдоль целой галереи ресторанов. Веранды каждого из них украшены стильными композициями из живых цветов, на столах – свежие букеты, незажженные свечи, а на спинках стульев – аккуратно сложенные пледы с логотипами заведений.
— Сегодня прохладно. Предлагаю пообедать внутри, — вроде и спрашивает, но сам ведет меня внутрь, причем, не выпуская моей руки.
