– Я из полиции. Что с ним? – спросил Алексей у медбрата.
– У него ободраны руки. Я такого еще не видел раньше. Прямо кожа слезла. Он либо не чувствовал боли, либо у него был такой сильный шок, что он просто эту боль перебивал. Не понимаю, как такое может быть.
– Могу я ним поговорить? – спросил Алексей.
– Попробуйте, – пожал плечами медбрат.
Алексей заглянул внутрь кареты «скорой». Руки Томаса были вытянуты и плотно забинтованы, по локти. Через все его лицо тянулись несколько свежих шрамов, заклеенных пластырем.
– Томас, ты меня слышишь? – спросил Алексей на эстонском.
Томас повернул голову и внимательно посмотрел на него.
– Что случилось? – задал вопрос Алексей.
Томас вскинул брови и обвел пространство вокруг безумным взглядом.
– Я там завалил все. Не ходите туда, не надо.
– Почему? – Алексей приблизился к его лицу.
– Не надо. Не откапывайте там ничего.
– Почему?
– Не надо, – он закрыл глаза и тяжело засопел.
Медбрат положил руку на плечо Алексея:
– У него шок. Не надо, не трогайте его. Потом поговорите, он сейчас явно не в себе.
– А он придет в себя?
– Кто знает, – с сомнением ответил медбрат. Двери кареты с лязгом захлопнулись. Включилась сирена и машина умчалась в темноту.
Над Нарвой начинался рассвет. Алексей посмотрел на зияющий темнотой вход в бастионы и распорядился:
– Надо закрыть и запечатать дверь. И оцепить здесь все до приезда следователей из Таллинна.
Нарва. Генеральный округ Эстония Рейхскомиссариата Остланд. 1944 год.
Нарва. Генеральный округ Эстония Рейхскомиссариата Остланд. 1944 год.
Рассветало. Над свинцовыми водами реки Наровы стелилась морозная дымка. Сквозь нее на противоположном берегу проглядывались похожие на гигантские пни круглые башни Ивангорода. Берег реки был покрыт пухлым снегом. Над ним высились стены бастионов Нарвы – потрепанные бомбардировками, с выщербленными камнями. У подножия, рядом с водой стояли двое молодых солдат в серой немецкой форме. Они переминались с ноги на ногу.
– Как же холодно, Янис, – сказал один на эстонском.
– Так январь, Пеэтер, чего ты хочешь? Здесь всегда так.
– В Таллинне не так холодно.
– Не надо, там тоже бывает очень холодно, – возразил Янис. – У тебя осталось покурить?
– Нет, все закончилось. Только в казарме найдем.
– Ну, это когда с караула уйдем, – Янис вжал голову в плечи.
– Смотри, сюда кто-то идет!
Янис обернулся. Вдоль реки к ним направлялась группа из троих человек. У них с собой были какие-то инструменты.
– Стой, кто идет! – сказал Пеэтер на немецком.
– Свои! Зиг хайль! – раздалось в ответ.
– Пропуск есть? – спросил Янис.
– Есть, конечно! – послышался ответ на эстонском.
– А, это ты, Лаури! Что ты тут делаешь? – спросил Пеэтер.
– Я сопровождаю юнкеров Ганса и Штефана. Они прибыли к нам из Германии.
– Из Берлина? – поинтересовался Янис.
– Из Лейпцига, – ответил один из юнкеров. – Я – Ганс, а это – Штефан. Мы – студенты. Учимся на семинаре исторического института Лейпцигского университета.
– Студенты? – переспросил Янис. – Чего вы тут делаете? Да еще с кирками. На раскопки идете?
– Не совсем, – ответил Штефан. – Мы составляем карту подземелий, – он указал на бастионы. – Для диплома, – уточнил он.
– Это полезное дело, – кивнул Янис. – Но только пока сделать карту ни у кого не получалось. Там ходы идут подо всем городом. Как-то раз в школе у нас один учитель туда пошел со старшими на экскурсию. Так они заблудились и вылезли только через четырнадцать часов с другой стороны города. И, говорят, много чего видели.
