Поединок во тьме - страница 17

Есть не хотелось, хотя время было послеобеденное.

Мысленно я пытался совместить на одной планете своих родителей, себя у мамки в животе и неумолимо надвигающийся странный $ где-то на отметке горизонта 172 метра.

«28 февраля 1961 г. Вечером домой зашел главный инженер и позвал на день рождения старшего сына Петра».

Запись была настолько необычной, что я, разомлевший на застекленном крыльце, встрепенулся. Владимир Петрович про жизнь на поверхности писал в своих рабочих журналах лишь в крайнем случае.

«Меня сразу насторожил его приход. Обычно веселый, он сейчас нес в себе какой-то секрет. Поинтересовался, в чем дело. Вместо ответа он достал из кармана и высыпал на тарелку горсть породы. Я присмотрелся и увидел в кальците необычно тонкий роковой оттенок. Поинтересовался: что, опять $? Оказалось, про К. знает только он и теперь я.

Рассудили промолчать. Авось пронесет. Пятно совсем небольшое и в укромном месте, хотя после случая в 1947-м Козлякин как с ума сошел и во все кальцитовые пятна пальцем тычет. Жадность у них в породе. Не удивлюсь, если и Вовка станет таким же».

Последняя запись – как раз в мой день рождения, 14 марта 1961 года: пошел сероводород. Что сталось с горизонтом на отметке 172 метра, из записей неясно.

Выходило, что решение о консервации штрека с сероводородом и каверны с таинственным $ принимал отец Петра. Как раз в 1961 году.

Понятно, что завещал мне свой архив Владимир Петрович не просто так. Но где разгадка? Вытащил и на скорую руку перелистал оставшиеся журналы. Ничего. Тогда я заглянул в самую глубину сундучка и увидел вполне современный конверт. Похоже, запечатан. Аккуратно вынул его, напоминая себе сапера. Внутри прощупывалось несколько листов. «Вот он, ответ», – сообразил я, неожиданно понимая замысел Главного Геолога. Он всегда был педагогом и шутником. Не прояви я активного интереса, так и лежала бы разгадка тайны полувековой давности, придавленная стопкой пыльных журналов.

Глянул на часы. Стрелки крались к отметке 16:00. Круто посидел. Понял, что хочу воды. Кушать. Позвонить другу-геологу. Сходить в туалет. Умыться. Водки. Выпрямиться из позы писца. Лечь. Может быть, уснуть. Переговорить с сыном главного инженера Петром и съездить еще раз на могилу к Владимиру Петровичу.

Единственное, что меня удерживало от всего этого, – послание, которое я зажал в руке.

Судя по толщине, внутри письмо от Главного Геолога, и я точно знал: там разгадка тайны странного $.

Золотая лихорадка оказалась-таки сильнее всех желаний, и я, решившись, стал аккуратно распечатывать конверт.

Никогда еще я не был настолько в ярости. Такое дело – коту под хвост. А дальше? Полная неизвестность…

Если Мага с Тристаном выживут, как себя поведут, не знаю. Парни вроде и крепкие, но мало кто выдержит такие перспективы: срок-то от червонца и выше.

А как чисто вошли… Даже бороться ни с кем не пришлось. Пока в кустах сидели, я все о камерах переживал. Торчала одна, как прыщ, над входом. Слава богу, хоть не вращалась. Магомед с Тристаном по стеночке зашли в «мертвую зону» и под дверями устроились. «Тяжело на корточках, – раздумывал я. – Но ничего, потерпят – спортсмены…»

Сидят и с ноги на ногу только переминаются.

Раннее утро осенью – почти ночь. Хорошо, никто из ребятишек не курит – часами можно ждать. Глянул время. Немного остается – минут пятнадцать. Прилежались плотно. Сам себе придорожный камень напоминаю.