Герой пропевает детскую считалочку, выбирая одну из папок. Открывает ее и достает фотографию комнатной фиалки. Непонимающе смотрит; но после вспоминает.
ГЕРОЙ: Я помню. Да, я вспомнил тебя. Не твое лицо, правда, но сейчас гораздо важнее, что ты любила комнатные растения. Я их ненавижу. И что у тебя тридцать седьмой размер ноги. Маленькая такая ножка, как у принцессы. Работа у тебя не царская: офис. Много бумаг, мало смысла. Совсем не похоже на детскую мечту. И ты ездишь на метро. И ко мне ты приезжала тоже на метро. Ты самое большое потрясение за последние пять лет. Дни менялись, а ты была рядом.
Герой вешает фотографию на провод, а после вскидывает руки, закрывает глаза и «открывает» новую вкладку – Instagram. Там нет лиц, только фото с природой, детали, блюда, чашки кофе, переплетенные руки и т. д. Все светлое, яркое, лучащееся счастьем.
Листание инстаграма останавливается вместе с концом стихотворения на кадре свечей. Кадр раскрывается в полноценное видео.
СЧАСТЬЕ
И ты пахнешь, как божество; от тебя прямо тянет морем.
Мы сидим на краю земли, опустив в океан лодыжки.
У нас есть полкоробки спичек; мы город из них построим
Без намека на арены, ментовки и телевышки.
У нас есть полкоробки красок. Давай горизонт замажем?
Да так, чтоб до нас никак было бы не добраться.
У нас есть пять нот из семи; и этого много даже
Для того, кто вдвоем постигает тайны искусства танца.
У меня есть твоя рука: у тебя есть мое запястье.
У меня есть твои смешки; у тебя есть мои зарубки.
И мне очевидно, как пахнет искомое мною счастье,
И я знаю, что мое счастье по-женски сильно и хрупко.
Ты так пахнешь, что бог слизнул капли моря с твоих лодыжек.
Я ревную тебя к нему, хотя он за тебя в ответе.
И я счастлива только тем, что ты просто со мною дышишь.
В одно время и в одном месте.
На одной планете.
ГЕРОЙ: (вдохновенно, светло) Мы говорим с тобой о культуре, о языках, об искусстве, о всех тех вещах, о которых не говорят случайные люди; о всех тех вещах, для обсуждения которых русскому человеку не обойтись без хотя бы рюмки вина. Мы говорим о них свободно, и чаще всего разговор начинаю я, потому что по детской привычке впитываю и анализирую любую информацию, а дальше пережевываю ее в нечто свое, еще неосознанное и непонятое, но привлекательное, как новая игрушка. Я делюсь с тобой чем-то, что меня поражает – я сохранил эту способность, несмотря на взрослую жизнь, и ты слушаешь меня, а потом…
Герой спотыкается и замолкает, пытаясь вспомнить дальше, но у него не выходит; он бросается к папкам, достает новое фото. Это фотография лисы, которая гонит курицу. Герой вспоминает. Тон его меняется.
ГЕРОЙ (тон меняется на задумчиво-грустно-объективный): А потом ты споришь. Не потому что я не прав; ты можешь внутренне согласиться со мной. Но куда сильнее любой истины или темы наших обсуждений в тебе желание показать нашу разницу, нашу несовместимость. Ты преследуешь эту цель подсознательно, на уровне инстинктов; ты лисица, которая гонит сквозь лес курицу.
(с грустным смешком) Ты обладаешь исключительным даром подменять понятия. Ты жонглируешь собственными словами. Ты лицемеришь в деталях, перенося смыслы с белого на черное, ты пропускаешь слова, ты пропускаешь целые куски текста, путая то, что ты сказала с тем, что есть у тебя в голове. Твоя речь постороннему человеку не кажется лишенной гармонии, но я слышу ее несвязность, слышу твое непреодолимое желание отделиться от меня; противопоставить меня себе.
