По приказу товарища Троцкого! —
Есть! – повернулся и скрылся
скоро.
И только на ленте у флотского
Под лампой блеснуло – «Аврора».
Маяковский хорошо ориентировался в политической обстановке и в 1924 году лучше многих знал, какую роль уже тогда играл генеральный секретарь товарищ Сталин, чью фамилию в ночь взятия Зимнего в коридорах Смольного никто из пулеметчиков не склонял. К себе товарищ Сталин никого не вызывал, в отличие от Троцкого, не только имевшего в штабе революции кабинет, но и отдававшего приказы. Кто в этом сомневается, смотрите недавно изданную книгу Р. Слассера «Сталин в 1917 году».
Маяковский отступил от исторической правды и вдругом – поставив Сталина впереди Троцкого, хотя на самом деле Иосиф Виссарионович в исторический день «оказался не у дел».
Второй раз имя Сталина Маяковский помянул в стихотворении «Домой», написанном год спустя:
Я хочу, чтоб к штыку приравняли
перо,
С чугуном чтоб и с выделкой стали
О работе стихов, от Политбюро,
Чтобы делал доклады Сталин.
Если в поэтических строчках насчитывают всего дважды имя Сталина, то сталинские деяния, лозунги, причудливые изгибы «генеральной линии», прокладывавшейся вождем на глазах чуткого ко всякому повороту политики поэта, воспевались бессчетное число раз!
Во второй половине двадцатых годов Сталин постоянно выдвигал лозунги: о «самокритике», «заострении борьбы с бюрократизмом», «чистке соваппарата», «организации новых хозяйственных кадров и красных специалистов», «усилении колхозного и совхозного движения», «наступлении на кулака», «чистке партии» и другие.
На каждый из этих лозунгов найдем множество откликов Маяковского, из них составляются тома его сочинений.
О «самокритике»:
Не нам критиковать крича
Для спорта горластого, —
Нет, наша критика – рычаг
И жизни и хозяйства…
О «заострении борьбы…»:
Не дадим, чтобы из-за каких-то
бюрократов-болванов
Ухудшилось качество болванки;
О «наступлении на кулака»:
Чтоб даром не потели мы по одному,
по два, —
Колхозами, артелями, объединись,
братва.
Вредителю мы начисто готовим карачун.
Сметем с полей кулачество, сорняк
и саранчу.
В довоенные годы биограф Маяковского В. Катанян в сочинении под названием «Сталинские лозунги» исследовал случаи «наибольшего текстуального и тематического приближения Маяковского к Сталину, конкретные точки поэтического соприкосновения».
Таких соприкосновений оказалась тьма. Сталин высказался о «прорехах и недочетах», и Владимир Владимирович о них же:
Товарищ Солнце, скажем просто:
Дыр и прорех у нас до черта,
Рядом с делами гигантского роста
Целые коллекции прорех и недочетов.
По поводу таких псевдостихов Борис Пастернак с горечью писал Маяковскому:
Я знаю, ваш путь неподделен,
Но как вас могло занести
Под своды таких богаделен
На искреннем вашем пути.
В списке для рассылки билетов на выставку «20 лет работы» Маяковский вслед за именем любимой и ее мужа пишет: «ЦК ВКП(б), тов. Сталину, секретариат, 2 билета». Разослал приглашения и его соратникам Молотову, Кагановичу, Ворошилову и другим, в разные руководящие инстанции, в том числе ОГПУ…
Печать практически замолчала выставку, организованную по личной инициативе Маяковского.
Сказать, однако, что Маяковскому где-то на самом верху (откуда на головы проштрафившихся замечательных литераторов, таких, как Замятин и Пильняк, Ахматова и Мандельштам, низвергались громы и молнии) перекрыли кислород, как Платонову и Булгакову, неверно. Травли, как водилось тогда, испытанной другими, ему не пришлось пережить. Дела, в общем-то, шли в начале 1930 года нормально, как всегда.
![Bo][ing Day истребить «колхозника»](/uploads/covers/fe/bo-ing-day-istrebit-kolhoznika.jpg)
