Поезд по имени Жизнь - страница 5

– Ох и память у тебя, внучек, – засмеялся дедушка. – Всё помнишь. Ну и что дальше-то?

– А два других сына Ноя хорошими были. Они прикрыли отца от простуды и даже глядеть на своего голого папу не стали, глаза закрыли. Когда благочестивый Ной отрезвел и узнал, что сыночек его Хам над ним хихикал, то очень рассердился, прямо закипел, как вулкан. Взял да и проклял, но почему-то не Хама, а ни в чём не виноватого его сыночка по имени Ханаан.

– Внука, значит, своего проклял, – уточнил дедушка.

– Да! – подтвердил Даня. – Бедняжке Ханаану Хамовичу после этого ох и тяжело жилось.

– Да, не повезло бедолаге, – согласился дедушка.

– Поэтому, – попросил Даня, – никогда, дедунечка, вина не пей! Голым не спи! Я тебя как родной внук прошу. Теперь ты всё понял?

– Теперь понял! – засмеялся дедушка и встал с дивана. – На вино теперь даже в магазине не посмотрю. Спать буду, Данёк, в пижаме, застёгнутой на все пуговицы. От греха подальше.

– Молодец! – похвалил Даня дедушку. – Дедуня, ты мне сейчас пижаму-то свою всё-таки покажи, пожалуйста. Хочу на её пуговицы посмотреть, чтобы все были пришиты.

– Ну, смотри, – расхохотался дедушка и вынул пижаму из шкафа.

И мальчик стал внимательно осматривать пижамные пуговицы и даже подёргал каждую.

– Не беспокойся. Пришиты намертво – трактором не оторвёшь, – подмигнул дедушка. – Скажи спасибо бабушке. Как чувствовала, пришила на совесть.

В квартире Казаковых зазвонил телефон. Трубку снял Даня.

– Данька, привет. Это Даша, – раздался весёлый девичий голосок.

– Привет, Даш, – ответил Даня.

– Мне делать нечего. Сейчас приду к тебе в гости! – объявила Даша и положила трубку.

– Приходи! – сказал Даня раздавшимся в трубке коротким гудкам. Он обрадовался – ему нравилось, когда Даша приходила. Она всё время что-нибудь придумывала интересное, с ней всегда было весело.

Когда Даша пришла, Даня спросил её, глядя на ящик с игрушками:

– Во что бы такое нам поиграть?

– В игрушки я не буду, – фыркнула Даша. – Что я, маленькая?

– Может, в шляпы? – предложил Даня, распахивая мамин шкаф в большой комнате. – Вон их у нас сколько! Сто штук!

На свет были извлечены три летние соломенные шляпы, три зимние меховые и красная осенняя, с широкими полями.

– И что мы будем делать с этими шляпенциями? – спросила Даша.

– Будем бросать их, как кольца. Например, на бутылку с кефиром, сейчас я принесу её из холодильника.

И мальчик уже собрался бежать на кухню, но Даша его остановила. Она надела на Даню соломенную папину шляпу и внимательно оглядела его с головы до ног.

– Мы будем играть в наряжалки! – заявила она. – Согласен?

– Согласен! – кивнул Даня.

Он мигом отыскал папин блестящий галстук и, продев в него голову, подошёл к зеркалу. А Даша тем временем водрузила на себя красную широкополую шляпу, повесила на шею красные мамины бусы и встала на мамины каблуки. Довольная собой, она долго вертелась перед зеркалом. Потом критически взглянула на мальчика:

– Господин, к вашей шляпе, – сказала она протяжно, – нужна другая причёска, покороче.

– И так сойдёт, – отмахнулся Даня.

– Ничего не сойдёт, – возразила девочка. – Я могу вам помочь, потому что умею делать отличные стрижки, даже папу однажды стригла.

– Ты папу постригла? Правда, что ли? – засомневался Даня.

– Правда, – заверила его Даша. – Он остался доволен моей чекрыжкой.

– Ну, тогда и меня подчекрыжь, но только немножко, – неуверенно попросил Даня.