Раздается высокий звук тормозов, и поезд окончательно останавливается.
– А что мне делать, если их будет больше, чем один? – обеспокоенно спрашивает Лимон, пристально рассматривая платформу.
– Тогда тебе придется броситься вслед за самым подозрительным, – коротко отвечает Мандарин.
– А если подозрительных тоже будет сразу несколько человек? В последнее время практически все выглядят подозрительно.
Двери вагонов открываются. Мандарин выходит на платформу; за ним, не отступая ни на шаг, выходит Лимон. Они оба стоят снаружи поезда, внимательно глядя вдоль идеально прямой линии выстроившихся один за другим вагонов – будет нетрудно заметить, если здесь кто-нибудь сойдет. У Лимона и Мандарина отличное зрение. Если там будет какое-нибудь движение, они обязательно заметят.
Но из поезда никто не выходит.
Примерно через два вагона от них, у дверей пятого или шестого вагона, стоит мужчина, указывающий пальцем внутрь вагона. У него на голове плоская кепка, больше в нем нет ничего примечательного.
Первый вагон поезда теряется вдали, и Мандарин понимает, что он все равно не видит поезд на всю его длину.
– Трудно сказать, что происходит у первых вагонов, – ворчит он.
– Сомневаюсь, что вор находится в одном из них. Все вагоны после одиннадцатого – это «Комати»[22], он поедет в Акита. А мы с тобой – в «Хаятэ». Сейчас «Комати» присоединен к нашему поезду, но между «Комати» и «Хаятэ» нет сквозного прохода для пассажиров.
– Ну конечно. Во всей этой железнодорожной хрени черт ногу сломит.
– Послушай, Мандарин, ты сам говорил мне однажды, что это не очень вежливо – называть что-либо «хренью».
Над платформой раздается мелодия, предваряющая отправление поезда. В поезд заходит некоторое количество новых пассажиров, но никто с него не сходит.
– И что нам делать? – спрашивает Лимон.
– Мы ничего не можем сделать, – отвечает Мандарин, – нам остается только вернуться обратно в поезд.
* * *
Тотчас после того, как они возвращаются в вагон, синкансэн возобновляет движение, постепенно набирая скорость и стремясь поскорее выбраться наверх, к дневному свету. Внутри тоже играет веселая мелодия отправления со станции. Лимон тихо насвистывает ее, направляясь к своему месту, но его настроение тотчас портится, как только он видит мелкого Минэгиси, сидящего возле окна. Он чувствует себя так, будто ему напомнили о неприятной работе, которая обязательно должна быть сделана. Да, так оно и есть, у них теперь немало неприятной работенки.
– Ну, вот и мы, – Лимон садится на свое место у прохода, скрещивает ноги и принимает расслабленную позу. – Что теперь будем делать, Мандарин?
Как всегда, его вера в повара, который готовит моти, непоколебима, и он готов переложить на него всю ответственность[23].
– Высока вероятность того, что вор все еще в поезде.
– Остались ли у меня еще патроны? – Лимон достает свой пистолет из наплечной кобуры, спрятанной у него под курткой. Он истратил бо́льшую часть своего боезапаса, спасая богатенького мальчишку Минэгиси. – Осталась всего одна обойма.
Мандарин тоже проверяет свое оружие.
– У меня то же самое. Почти не осталось патронов. Я не предполагал, что они нам понадобятся для поездки на синкансэне. Плохо подготовился… – Затем он вытаскивает из отдельного кармана кобуры небольшой короткоствольный пистолет. – Еще у меня есть вот это, – говорит он с оттенком презрения.
– А этот у тебя откуда?
