– Отдам миллион за ночь с тобой, – не унимался Фабио.
Милана снова рассмеялась, продолжая вытанцовывать на месте.
– Пойдёмте отсюда, – вновь предложил Макс.
– Куда и с какой целью? – жёстко спросила шоколадка Кэс.
– Поговорить.
– Ей сейчас только говорить, – Кэс взглянула на Милану, душой и телом вторящую ритмам ночи.
– Да, пойдёмте! – неожиданно согласилась Милана и бодро направилась к выходу из клуба, вышагивая между людей, как по сцене.
За ней последовала грациозная Кэндис, за которой волочился Фабио, которого контролировал Макс. Так, на рассвете 5 июня четыре смутно знакомых человека, объединённые одним общим ярким воспоминанием, покинули «Амнезию», провожаемые любопытными взглядами и вспышками фотокамер.
Максимы у нас по ходу не случилось – ни в отношениях, ни в жизни
Они сидели в ресторане отеля, в котором остановились девушки. Кэндис о чём-то разговаривала с Фабио за соседним столиком, а Милана общалась с Максом. Сначала он позволил ей казаться более пьяной и весёлой, чем она была, но Милана быстро вернулась в свою высококлассную норму.
Она надела строгое чёрное платье, которое странно контрастировало с обнажёнными воспоминаниями получасовой давности, смотрела ему в глаза без тени смущения и говорила на бодром трезвом испанском, чем искренне удивила Макса. Похвалив её лингвистические успехи, он перешёл к делу:
– Зачем деньгами соришь?
Милана пожала плечами.
– Платье мне подарили.
– А евро?
– Там немного было, – Милана улыбнулась. – Просто захотелось…
– Чего?
Она снова пожала плечами.
– Нужно было снять стресс.
– Так теперь называется публичное раздевание?
Милана рассмеялась.
– Знаешь, Ремарк говорил, что принципы иногда нужно нарушать, иначе от них никакой радости, – сказала она по-французски.
– Принципы? Не думаю, что ты его правильно поняла, – помолчав, возразил Макс.
– Возможно, – Милана вновь перешла на испанский. – Почему ты на меня так смотришь?
– Ты сейчас так похожа на Пэрис Хилтон, – сказал Макс, внимательно разглядывая её.
– Это комплимент? – спросила она, улыбкой усилив своё сходство с американской звездой.
– Нет, – сказал Макс, глядя ей в глаза.
– Отвечу, как Пэрис: мне всё равно.
Он молча смотрел на неё, а Милана продолжала улыбаться и пить свою воду, затем вдруг добавила:
– Она милая, вообще-то.
– Ты её знаешь? – спросил Макс.
– Да, общались в Лос-Анджелесе, – сказала Милана и почему-то резко погрустнела.
– Ты тоже милая, – Макс улыбнулся. – Просто подгони популярность под свой размер. Костюм должен хорошо сидеть, Милана. Не надо с ним расставаться.
Она снова рассмеялась и покачала головой. Несколько светлых прядей упали ей на глаза, и она убрала их за ухо.
– Это у тебя татуировка? – Макс указал кивком на её правую руку.
– Жизнь всех тюнингует, – Милана продемонстрировала ему запястье.
– Carpe diem, – вслух прочёл он. – А что значит 20.09?
– Так значит, ты теперь профессиональный гонщик? – спросила Милана, не услышав его вопрос.
Макс кивнул.
– А ты модель?
– Да, модель. Ещё я Instagram блогер, бизнесмен, дизайнер… – начала перечислять она.
– Знаю. Я тебя follow.
Милана улыбнулась и достала из клатча свой iPhone 5.
– Извини, не заметила тебя среди подписчиков. Сейчас добавлю…. Макс Легран, да?
Он кивнул, наблюдая за ней.
– Ты с Джеем Джонсом?
– Вау! Какая чёткая тачка! – восторженно взвизгнула Милана, перейдя на английский.
Некоторое время они обсуждали его фотографии. Милана с искренним интересом расспрашивала Макса о болидах, заездах и Италии, где он жил и работал, а Макс отвечал то по-французски, то по-испански, лишь частично вникая в разговор. Взгляд зелёных глаз Миланы унёс его в прошлое.
